ЗАВЕЩАНИЕ

Завещание Святителя Антония и как нести крест свой, идя за Христом
СОДЕРЖАНИЕ

Завещание до смерти и после смерти. * Несение креста своего при ежедневном прочтении Богомудрых писаний Святителя Антония Михайловского. * «Перед чтение Евангелия». * «День за днем. Дневник православного священника». Чтение на число дня по старому стилю. * «Пособие в исповедании согрешений Господу Иисусу Христу. Зеркало заповедей Христовых». * «О молитве Иисусовой. Руководство в делании».

ЗАВЕЩАНИЕ ДО СМЕРТИ И ПОСЛЕ СМЕРТИ

Мир тебе, раба Божия Антония, сотрудница покая­ния моего. Внемли сим внушениям Духа Божия.
1. Да спутешествуют тебе и вспомоществуют тебе Ангел твой Хранитель и Ангел преподобия твоего. Да хранят тебя они на всех путях твоих. Да возвратят они тебя в твой затвор в день, в который Бог повелит им.
2. Запомни: Благодатью причащения Небесный Христос вместе с Отцом Не­бесным входит в тайну нашего личного бытия и Духом Святым зиждет жизнь причастника в храм духовный, в живую Себе обитель, что­бы восхищать нас в Тайну Свою, в несозданный свет Божества Сво­его и в нем преображать нас в славу Христова воскресения, в небес­ных человеков грядущего века.
3. Запомни: Небесный огнь Плоти и Крови Христовой Евхаристии объемлет все естество причастника, он облачает его в мертвость Иисусову (2 Кор. 4, 10): и тело и душа причастника становятся мертвыми для греха, а дух крещения нашего — пламенеющим Духом Святым, Кото­рый всю нашу надежду приносит в жертву Богу (Рим. 8, 10 – 13, 27 — 28; 12, 1).
Одна у Св\ятаго\ Духа мысль — восстановить в нас образ Божий и облачить его в подобие Христово (Гал. 4, 19; 2, 20; 2 Кор. 3, 17 — 18). Одна должна быть цель жизни нашей — умертвить и искоренить грех огнем Божественного причащения. Достижение сей цели обеспече­но Самим Христом, в нас Сущим и Побеждающим по неложному обещанию Своему (Ин. 6, 53 — 57).
4. Заметь: Если небесный огнь Божественного причащения объемлет все наши грехи, несовершения, немощи, расслабления, изнеможения и мертвящие нас и тлящие болезни, а мы не исцеляемся вдруг, то это потому, что все земные прискорбности оставлены нам Божиим Про­мыслом вместо воздушных мытарств, чтобы души наши уже здесь очищались и в час исхода возносились прямо в свет лица Божия, в собор искупленных Христом. К этому именно претерпению промыслительному возбуждают Христовы заповеди: …терпением вашим спасайте души ваши; тот спасется, кто претерпит до конца.
5. Побеждаешь ли ты в сих условиях несомненной победы? Если ты побеждаешь, то ты все можешь Сущим в тебе Христом, укрепляю­щим тебя живым невещественным огнем причащения: каждое твое причащение есть благодать на сущую в тебе благодать, умножающую твое духовное могущество.
6. Заметь же: Ты непобедима: ты вооружена всеоружием силы Христовой и в поединке с диаволом можешь победно противостоять ему молитвен­ным борением до кровавого пота, как Он Сам побеждал в Гефсимании (Лк. 22, 44; Евр. 12, 1 — 4).
Победа твоя обеспечена, ибо Он Сам движет твою волю, напояя ее Своим противодействием (Ин. 16, 33; Флп. 2, 13). Отныне путь твой — иди за Ним стопа в стопу Его стезей: Его умом умствуй, Его сердцем люби и чувствуй, Его волей желай и действуй.
7. Ежедневно смотрись в зеркало заповедей Христовых (труд владыки Антония «Пособие для исповедания согрешений Господу Иисусу Христу» — о. В.), чтобы ясно видеть свои недоделки, свои несовершения. Увидя, возгорай­ся ревностью по Господе Боге Вседержителе и не успокаивайся, по­ка не вымолишь у Бога благодать свершения. В таких случаях всегда молись и не унывай (Лк. 18, 1). Промысл Божий бдит и в Свое от Не­го время свершит лучшее для тебя — из Евангелия над преклоненной твоей главой изольется на тебя Сила свыше и вооружит твой подвиг на победы…
Внемли: в сем смысл ежедневной исповеди и для сего Христос напояет нас Самим Собой.
8. Внемли: Внушением Божиим молитва на исход души Господу и Его Матери и канон испрашивания слез покаяния (канон на исход души — о. В.) вменяется те­бе и всем преподобящимся в ежедневную обязанность, как послу­шание старцу своему.
Сие да будет неотменным на всю жизнь и до кончины моей и по кончине твоей.
9. На сем — Аминь.

Благодать Св\ятаго\ Духа, глаголавшая в сем завещании моем, да изольется обильно в каждое сердце, возлюбившее покаяние, его же хощет Сам Бог.
Прочитывать каждое воскресенье

НЕСЕНИЕ КРЕСТА СВОЕГО ПРИ ЕЖЕДНЕВНОМ ПРОЧТЕНИИ БОГОМУДРЫХ ПИСАНИЙ СВЯТИТЕЛЯ АНТОНИЯ МИХАЙЛОВСКОГО (1889-1976)

И кто не несет креста своего и идет за Мною, не может быть Моим учеником (Лк. 14, 27)

1. Ежедневно – молитвы утренние, вечерние, Иисусова (Том 1, с. 46).
2. Ежедневно – канон на исход души.
3. Ежедневно – Псалтирь, Евангелие (Том 1, с. 349). Суббота-воскресенье – Откровение святого Иоанна Богослова.
4. Ежедневно – «День за днем. Дневник православного священника» (Том 3).
5. Ежедневно – «Пособие для исповедания согрешений Господу Иисусу Христу» (Том 1, с. 304).
6. Воскресенье – «Завещание до смерти и после смерти» (Том 1, с. 403).
7. Воскресенье – «Мысли и советы духовного отца о вечном спасении» (Том 1, с. 264).
8. Праздники – «Советы духовного отца» (Том 1, с. 245).

ПЕРЕД ЧТЕНИЕМ ЕВАНГЕЛИЯ

Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа. Аминь.
Чтением словес Божественного Евангелия: да исчезнет всякое действо сатанинское, составляемое в уме, сердце и во всех чувствах души и тела моего. Да влиется в меня благодать Господа нашего Иисуса Христа, прощающая, опаляющая, очищающая, просвещающая и освящающая всего мя человека. Аминь.
В Евангелии сокрыта Божественная сила: возстановлять, возрождать, просвещать, возвышать, освящать, благоустроять, живить и целить душу и тело, врачевать раны души, утишать, умиротворять мятежные мысли, плотские похоти и раздражительность. Аминь.
Господи, Иисусе Христе Боже мой! Пред Тобою аз есмь! Удостой меня познания воли Твоей, ибо сам я не знаю, что мне полезно и спасительно. Ты Сам побори врагов моих, ибо я не уразумеваю злокозненности их.
Господи, Иисусе Христе Боже мой! Дело Твоей милости избавить меня от мук вечных! Сам же я без помощи Твоей не имею сил избежать от рук врагов моих. Аминь.

ДЕНЬ ЗА ДНЕМ

Дневник православного священника

Старый стиль

6 ноября

Созерцание и труд

«Взял Иисус Петра, Иакова и Иоанна… и возвел их на гору высокую одних, и преобразился перед ними» (Мф. 17, 1).

Человеку необходимо возносить свои мысли ко всему божественному и святому, вникать в глубокую истину Слова Божия и иметь перед собою как бы небо отверсто. Тогда, охваченный сознанием величия Божия он будет гореть любовью к Своему Спасителю.
Но когда нам не дано чувствовать в себе горящее пламя этой любви, тогда мы должны разогревать его делами милосердия, поспешив принести нашу помощь ближним даже тогда, когда нам кажется, что мы совершаем наш труд лишь поверхностно, с холодным сердцем. Господь посмотрит на наши намерения, снизойдет к нашим стараниям и вслед за делом пошлет нам и теплоту чувства.
Апостолы должны были покинуть гору Фавор, чтобы заняться своим трудом. Так и мы. Каждый подвиг любви и самоотвержения, стакан воды, поданный во имя Христа, отречение от своей воли, победа над собою стоят всех восторгов всего воодушевления созерцательной жизни. Добрые плоды, по которым узнается доброе дерево, суть дела, истекающие из нашей веры.

P.S. Если у вас есть книги с таким же или измененным названием книги, то сравните тексты, чтобы не пользоваться литературной подделкой и не вредить своей душе.

ПОСОБИЕ В ИСПОВЕДАНИИ СОГРЕШЕНИЙ ГОСПОДУ ИИСУСУ ХРИСТУ

Зеркало заповедей Христовых

Исповедаю нашему Господу и Богу моему и тебе, честный отче, вся моя грехи, о юности моя содеянные мною: словом, делом, помышлением и всеми моими чувствами душевными и телесными; умом, разумом, смыслом, мнением, воображением, властвованиями телесными: зрением, слухом, вкусом, обонянием и осязанием; и всеми силами моей души: вожделенной, желательной, раздражительной, мыслительной и словесной.
Прости мне, Господи, и ты, честный отче.
Согрешаю нелюбовью к Богу, нелюбовью к ближнему, несохранением обетов, данных мною при крещении (и при постриге), но лгу и преступаю. Не упражняюсь в молитве Иисусовой, не исполняю правило молитвенное, или же стою на молитве рассеянно, с сонливостью, и сухостью, и мечтанием, с пустыми суетными мыслями.
Прости мне, Господи, и ты, честный отче.
Согрешаю неисполнением заповедей Божьих, согрешаю умом моим, мечтающим, летающим, парящим, скитающимся и рассеянным по всея суете мира сего. Согрешаю нехождением внутрь себя.
Прости мне, Господи, и ты, честный отче.
Согрешаю прекословием, самочинием, ослушанием, непокорностью, своея воли исполнением, невниманием к наставлениям и предупреждениям. Согрешаю нерадением о спасении своей души, небрежением, беспечностью, леностью, празднословием, пустословием, самолюбием, плотоугодием, саможалением, негою, спорами, многоглаголанием и неправдоглаголанием, божбою ложною, смехом неподобным, шутками, свободным со всеми обращением, роптанием на Бога и на самого себя, и на жизнь свою, и на всех людей.
Прости мне, Господи, и ты, честный отче.
Согрешаю гордостью внешней и духовной, тщеславием, превозношением, самохвальством, желанием похвалы, дерзостью, грубостью, суровостью, колкостью, двоедушием, хитростью, скрытностью и утаением своих грехов, презрением, подсматриванием, подслушиванием и передачей чужих речей и новостей, и всяких пустых слухов и разговоров.
Прости мне, Господи, и ты, честный отче.
Согрешаю осуждением, делом, словом, помышлением – всех людей, любопытством, выпытливостью, рассуждением и разбирательством поступков всех людей и всей их жизни, забывая о своих грехах.
Прости мне, Господи, и ты, честный отче.
Согрешаю ложью, оклеветанием, укорением, досаждением, капризами, злословием, оскорблением, смущением, загадыванием вперед, ненадеянием на волю Божью, но надеянием на себя и на свои силы, насмешливостью над людьми, человекоугодием, нетерпением скорбей и болезней.
Прости мне, Господи, и ты, честный отче.
Согрешаю блудными похотными помыслами, чувствами, вожделениями, воображениями, мечтаниями, представлениями, нескромным разговором, взглядами, осязанием, подсматриванием чужой наготы, чтением книг, возбуждающих эту страсть, похотным рассматриванием картин с изображением обнаженного тела, сладострастием.
Прости мне, Господи, и ты, честный отче.
Согрешаю гневом, яростью, раздражением, вспыльчивостью, обидчивостью, оскорблением людей, невоздержанием языка, уязвлением ближних, пямятозлобием, неприязнью к ближним, суеверием, завистью, ненавистью, ревнованием, зло за зло воздаянием, лестью, лицемерием, лукавством, прельщением всеми вещами мира сего суетного, обманом, унынием, печалью, отчаянием, расслаблением, сонливостью, гнетучками – болезненностью от страстей и грехов, отяжелением на духовное делание и молитву, огрублением, одебелением, омертвлением к духовной жизни, нечувствием и окаменением сердца, потуплением и омрачением ума на все духовное ведение.
Прости мне, Господи, и ты, честный отче.
Согрешаю скупостью, сребролюбием, жадностью, алчностью, многостяжанием, присвоением чужого, утаением, недобросовестной наживой, пристрастием к земным благам.
Прости мне, Господи, и ты, честный отче.
Согрешаю чревобесием, гортанобесием, объедением, лакомством, сластолюбием, пресыщением, тайноядением, разноядением, нарушением постных дней, нарушением святых праздников, превождением их служением не Богу и душе своей, а лишь единому телу.
Прости мне, Господи, и ты, честный отче.
Согрешаю торопливостью в делах, в словах, в движениях и во всех своих поступках, несосредоточием во внутреннем своем человеке, духовной хладностью, немилосердием, жестокосердием, беспечностью, нерадением, небрежением, невнимательностью, брезгливостью после принятия благодати от Святых Таинств.
Прости мне, Господи, и ты, честный отче.
Отжени от меня, Господи, жестокие и безмерные, и бесчисленные страсти, порывы страстей, всю душевную тревогу и мрак неведения, окружающий душу мою; отжени от меня, Господи, всю нечистоту мою и прости мне всю жизнь, прожитую до сей минуты во всех страстях, похотях, слабостях, немощах, пристрастиях, пороках, прельщениях от лукавого, согрешениях и грехопадениях.
Прости мне жизнь, прожитую по всем влечениям мира и похотям его; прости жившего не по заповедям Твоим, а по похоти плоти, по похоти очей и гордости мирской.
Прости, Господи, сознательные мои согрешения и несознательные!
Прости, Господи, сотворенные мною грехи по ведению и по неведению, по своей воле и поневоле, по знанию, что грех, и по незнанию.
Молитвами духовного отца моего прости, Господи, прости сей день и всю жизнь мою греховную!
За сим – земной поклон. За сим возложи на главу свою домашнее Евангелие и произнеси:
Господь мой Иисус Христос, заочною отца моего духовного молитвою обо мне, прощает и разрешает меня от всех грехов моих, во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь.
За сим облобызай слова Евангелия и опять поклонись, и пропой тропарь благодарения:
Благодарни суще недостойнии раби Твои Господи, о Твоих великих благодеяниих на нас бывших, славяще Тя хвалим, благословим, благодарим, поем, и величаем Твое благоутробие, и рабски любовию вопием Ти: Благодетелю Спасе наш, слава Тебе.
Сей чин домашней исповеди обязателен для всех.

О МОЛИТВЕ ИИСУСОВОЙ
Руководство в делании

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

Отче Мой! если возможно, да минует Меня чаша сия; впрочем, не как Я хочу, но как Ты (Мф. 26, 39). Сие есть действенная суть молитвы Иисусовой: «Господи, помилуй мя» и «Буди, Господи, воля святая Твоя».
Прежде всего, нужно знать, что молитва Иисусова есть действенная суть покаяния, указанная Христом Господом. Она научает делателя своего отсекать воли своей хотения, любить Бога больше твари, смиряться преискренне, истинно познать себя, не надеяться на себя всячески, и все и вся доброе, Богу принадлежащее, Богу отдавать и за доброе Богу славу творить.
Молитва Иисусова к Богу приближает, за примирение с Ним к ближнему любовь истинную зарождает и возращает, душу преискренне соединяет Господеви-Жениху своему и бывает между Господом и душой словом беседным.
Сие великое делание молитвы Иисусовой, то есть Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго (или грешную), действуется, начен от словества к Богу — словесного ее делания, бывающего в период деятельности человека, простирается созерцательностью на делание жизни целомудрия духовного истинно, устроив в Его обителях многих жительствовать на беспредельно, прославляя Бога сердцами духовно-истинно целомудрых умов; достойнейших же, реченных в Откровении: Не осквернившихся с женами , девствующих, проводит и устраивает жить в истинно духовном девстве и бывает им зрительною, истинною, разумною — разум сущих.
Молитва, по мере упражнения в ней слова, ума, сердца и Духа Божия, имеет соответственное наименование. Бывает словесная, умная, умно-сердечная деятельная — сии три вида молитвы бывают в ветхой деятельности человека, т.е. до всецелой преданности в волю Божию.
А действо молитвы, бывающей по всецелой преданности в волю Божию, именуется: умно-сердечная самодвижная — движимая Духом Святым; чистая — она же непарительная, бывающая по очищении сердца от страстей и греха, истинно-созерцательная, доводящая все добродетели, будучи всем им матерь, до совершенства истинно-духовного целомудрия; достойнейших же устраивает действовать во благодати соединительной — соединяя все добродетели, пришедшие в совершенство целомудрых, во едино, еже есть любовь — Бог, и душу, по мере ее приближения через уразумения ко Господу, соединяет Господеви и Жениху ее Небесному, Истинному во един дух.
Человек тогда молится молитвою истинно-зрительною, разумною — зря, разумея тайны и премудрость Божию великую разумом Божиим, соединившись с Господом, и прославляет человек Троицу — Святого Бога девственно сердцем своим, своим духовным существом, стяжав Бога обитать в сердце его, а с Богом и весь лик добродетелей всяких и всяко по-Божии, сединившихся в единой любви — Боге.
В стяжании всего сего молитва бывает неотложным духовным оружием ума, т.к. брань духовная ведется с духами тьмы, действующими через страсти, и с самыми страстями, а плоть и мир, как свойственные земле, влекут восвояси.
Молитва, являясь мечом духовным, все упомянутое полчище зла посекает и приводит в полное бездействие, и даже самое естество, где нужно и когда имеется потребность, подобие изменяет, и показует безсилие злобы пред силой и могуществом Божиим, и научает право разуметь немощь че¬ловеческую в борьбе со злом и очищающемуся уму, немощному в себе самом, силой же Божией подкрепляемому; проводит ум и душу во всех искушениях неуязвимыми язвою смертоносною, славя Бога, Всемогущего Творца, со славословием Всепобедоносной, и творится молитва Богу девственно — Духом Святым.

ВВОДНАЯ

От сердца бо исходят помышления злая , — так прорекли уста Сладчайшего Господа Иисуса, Подвигоположника, Начальника и Учредителя делания истинного покаяния и Свидетеля в достижении плодов сего покаяния.
Злоба, после падения человека, вошла в его сердце, то есть после того момента, когда человек возлюбил свою злую, несовершенную волю больше всесовершенной Божией. Основание своеволия отдалило душу от Господа, и человек оказался лишь со своими ничтожными силами. Человеку надлежало стоять против зла, что он сам, без помощи Божией, выполнить не мог, так как ум и душа, после первого их согласия на возлюбление воли своей, утратили нужную светлость, могущую различать добро и зло: утратили разсуждение, обнажающее козни диавольские; их объяло неведение — чадо помраченного ума, возлюбившего свою волю; неведение породило сомнение, сие же родило смущение, смущение — и мать, и дщерь боязни и всех страстных волн, воздымающихся в сердце человека и непрестанно погружающих в море смущений корабль ума и души сим возлюбленным своеволием. Все перечисленное получилось человеку по причине пом¬рачения ума.
Сердце наполнилось неестественными привычками — страстями, а последние, укоренившись, срослись с естеством человека и, помимо желания, ум и душу увлекают в господствующую страсть.
Сатана, как виновник и начальник тьмы, не замедлил явиться в мрачном уме и в страстном сердце, вполне властвуя; и сердце, определенное в обитель Богу, делается и бывает вертепом шакалов и разбойников, то есть страстей и диаволов.
Человек — в страдании, ум и душа вышли из естественного состояния в нижеестественное. Желание выйти из сего тяжкого положения осуществить лишь своими силами невозможно. Сатана сильнее и хитрее неопытного ума, а страсти получают силу естества, — всякое намерение человека к добру перехватывает. Человек даже иногда и в добром своем произвольном поступке пожинает плод усиленных своих страстей.
Бьется человек, отчаивается в своем спасении, оставляет свои труды, а что хуже, — иногда накладывает на себя руки. Но следует знать, что в таковое положение человек входит тогда, когда он не именем Божиим борется, а собственной силой; а кто в Боге положил свое упование и спасение, тот борется именем Божиим и побеждает, и бывает побеждаем, и вновь встает, и борется до конца победы.
Тьмой неведения человечество было объято включительно до пришествия Христова, то есть когда человек, томясь, непрестанно смущаясь и всяко огорчаясь, взывать к Богу начал всем своим существом. Тогда Господь, определенное в Своем Божественном совете при изгнании прародителей из рая, — явить от жены семя, которое сотрет главу змия , приведе во исполнение. Христос во чреве Девы зачат и родился. Взял на Себя тяжесть греха целого человечества, с грехом сразился, начав подвиг.
Подвигоположник и человечество научил, как можно отличать добро от зла и вести борьбу с диаволами, предварительно Сам победив всю силу вражью. Всепобеждающий, дабы человеку было яснее, как бороться и по¬беждать диаволов, страсти и своея злой воли последующие диаволохотения.
Сатана, вселившись в сердце, скрывается в нем, объятом тьмою страстей, всегда действуя, дабы смущать человека и не быть узнанным его в сердце обитанию, услаждаясь страданиями.
Сатана — диавол, будучи искони убийца, непрестанно нашептывает из сердца всякую злобу, а делает, скрываясь, подобно от лица самого человека исходящим, дабы не быть узнанным.
Вот на это-то и наводит человека Бог словами от сердца бо исходят помышления злая , сии сквернят, сии уводят ум и душу из свойственного им устроения мирного, естественного, а поэтому имеется неотложность восстать против действия злобы в ее начальном появлении — зародыше, когда она, не укоренившись, отсекается легко, лишь бы обнаружить ее. Сие делается Сладчайшим именем Господа Иисуса.
Исходящее из сердца зло исходит от виновника зла — диавола, а диавол — льстец, хитрец и, по причине собрания в нем всякой мерзости, мерзость.
Диавол человека обольщает из сердца рождаемыми им помыслами, обещая всякому то, кто к чему имеет большее греховное влечение.
Как хитрец и коварный, диавол подходит к человеку всегда тонко, тонкостью, всегда бывающей тоньше тонкости ума. Он покрывает свое мерзкое присутствие, делая им рождаемые помыслы как самим человеком рождаемые и действуемые, и бывает человек всегда пленником и навсегда погибает, аще токмо не Господь защитит человека Своей благодатью, очистив ум его до проразумения всех и всяческих козней, подступов, заходов и обходов его, как грубейших, так и тончайших, и всех и всего между сими.
Все приведенное свидетельствует о том, что хитрость сатаны превосходит тонкость ума человека, посему-то человеку лишь со своими силами вступать в борьбу с диаволом, действующим в сердце через страсти, невозможно и бесполезно, доколе человек еще не получил от Бога власть и силу наступать на всю силу вражью; а до сего человек должен стяжать всяко-всюдный искус — опыт побеждать диавола, искус, устрояемый ему благодатью Божией, и это тогда лишь возможно, когда человек будет шествовать во всем за Подвигоположником — Христом, борясь и побеждая злобу силой благодати Божией, в молитве всегда действующей. Молящийся соблюдается благода¬тью и водствуется, в точной постепенности получает пользу и избегает вреда.
Выше сказали, что все человечество до пришествия Христова на земле было объято тьмою неведения, и умирали во тьме, не зная истины, угнетаемые диаволом чрез из сердца исходящее зло.
Христос же смертью Своею смерть греха попрал, темницу ада разрушил и не только желающих деятельностью при Его помощи спастись живых определил спасать, а и содержимых во аде за веру изведе из него как Всемогущий. После сего все святые, видя человеческую немощь, верою же зря всемогущую силу Божию, побеждающую зло с ее виновником и водителем, и желая следовать Христу во исполнение воли Отца Небесного, зная, согласно указания Господня, отколе свое начало приемлет зло, сами собой к сему делу не приступали, а все они спасение делали силой Божией благодати, восставая против зла в его только что зарождении, уничтожая его силой памятуемого имени Сладчайшего Иисуса Христа.
Господь, молитвенно всегда человеком призываемый, побеждал злобу, умиротворял дух человека, восстанавливал тишину и давал возможность уму вновь упражняться в молитве. Оно является существом писанного впереди, как сие делать, дабы непогрешительно действовать именем Господа Иисуса Христа Всепобедоносного на всякую злобу. И виновное всех утешений имя Сладчайшего Господа святые отцы призывали в молитвах на отгнание всего, бывающего от диавола.
Молитв в святой Церкви много, и все они сильны на отгнание супостата, но на это нужен ум сильный и наученный в распознавании хитростей врага и в различении добра и зла, дабы не развлекался в молитве; слабому же уму, каковыми являются и наши умы, собираться в молитвословии очень и очень нелегко и неудобно, так как ум, привыкший к чувственному, и во время молитвы мечтает свойственно-чувственное, а от сего бывает предстояние лишь телом иконе, а ум и сердце витают невесть где.
Внимание, не привыкшее удерживаться при молитве, расхищается, ум бывает не властен совладать собою, так как внимание не удерживается при молитве, а язык не может свободно произносить слова молитвы, и это по причине разнородности и множества слов; дело не спеется, а если и спеется, то очень медленно.
Посему, сие ведая, святые отцы и учители, и делатели истинного покаяния, желая следовать за Христом, как единым могущим спасти, и брань вести согласно сказанного выше силою имени Господа, для сего все¬гдашнее оружие избрали себе от Духа Святого изложенную молитву Христу Господу Иисусу, отдавая ей преимущество.
Все существующие в святой Православной Церкви молитвы дей¬ствительны и спасительны, но молитва Иисусова всегда привлекала умы спасающихся к себе, содержащей словеса имени Господа Иисуса и слова кающегося грешника: Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго.
Некоторые из святых отцов непрестанно творили другие коротенькие молитвы или одну из них, но большинство святых отцов занимались Иисусовой молитвою, преимуществуя пред другими.
Всякий, желающий работать Господу в делании молитвы Иисусовой, по причине ее краткости и всем грамотным и неграмотным доступности, может, трудясь над молитвою, усвоить свободное, без приневоливающего языка в молитве упражнение, увлекающего за собой и ум, и внимание.
Суть делания молитвы сия: нужно, дабы отгонять всякую мысль, из сердца являющуюся; не допускать отвне нового греховного, желающего проникнуть в сердце; память приучать быть перед Вездесущим Богом; уму же лишь всегда читать молитву и внимать лишь ей читаемой, — и это вместо всяких других, хотя бы естественных уму мыслей, и вместо упражнения в помыслах, бывающих всегда во многом изобилии из сердца, — и она приведет во яже: око не виде, ухо не слыша, и на сердце человеку не взыдоша — ею сердце человека устрояется в обитель Пресвятой Троицы.
Некоторые из святых отцов делание молитвы Иисусовой наименовали трезвением. Она должна быть неотъемлемой сутью всего монашества, да и мирянам, и вообще всем, семейно живущим, ее нужно читать, так как памятование Бога неотложно нужно всем.
Было бы достаточно того, что сказано о молитве, читай и читай, но дело не так. Сия молитва бывает: словесная; умная; сердечная; сердечная-самодвижная, духовная; чистая, непарительная, истинно-созерцательная; зрительная, при разуме сущих, и бывает совершенная любовь.
Ввиду совершенств молитвы, а зависимо от молитвы и состояния добродетелей, она имеет потребность и много нуждается в опытном рассуждении, ибо ее посредством Господь устраивает наше спасение, сообщая ей от благодати Своей нужное и потребное на пользу человека всегда в свое время.
Имеется великая нужда, дабы при делании сей и истинно-духовно совершаемой молитвы имелся опытно знающий, включительно и зрительную духовную молитву, учитель-старец, который бы от своих опытов мог свободно и безбедно проводить ум и душу во всех искушениях. Искусный, опытный знает, какие искушения, и в какое время могут посещать спасающегося, и он всякое искушение предупредит наставлением и укажет, как и что делать следует ему, дабы избегнуть неправомыслия. Опытный может пояснить, как распознать диавольские хитрости, когда он подходит под видом добра с правой стороны.
Но горе! И горе! Увы! И увы!.. Делатели сего великого делания не имеют желания и времени, дабы в нем достойно упражняться умом, словом и сердцем, а кто пожелает делать сие величайшее христианское православное мышление во всю свою жизнь, тот не знает, как и приступить к нему, или же приступает и делает, но делает лишь чувственно, упражняясь в уме плотском, живет собственной деятельностью от воли своей, а думает о себе, что он проводит жизнь истинно-духовную, не ведая и того, что человек истинно-духовную жизнь проводить начинает лишь по приятии великой милости Божией — по всецелой преданности в волю Божию, и когда сию волю Божию познает истинно.
До всецелой преданности в волю Божию, каковая получается по очищении ума от помрачения, а души — от страстей, человек живет мудростью — знаниями ума плотского, а не духовно еще, хотя бы он знал всю теорию христианского богословия и был великим в очах человеческих. Таковой нередко запутывается в сетях прельщения ума плотского, а что хуже, то он истинных носителей разума духовного считает неправомыслящими, себя же усматривает в истине.
В таковом положении оказываются и молящиеся по молитвеннику, они делателей истины и разума считают прелестными и невеждами, сами суще и прельщены и невежды, а в своих злых мудрованиях стоят твердо, и шествие их не к спасению, а от спасения.
Святые отцы, делатели сего великого делания, о сем пишут много. Но их писания о молитве Иисусовой начинаются созерцательностью от делания умно-сердечной самодвижной, редкие же из них и о умно-сердечной деятельной с мечтательными искушениями, но они пишут кратко и прикровенно, и это вот почему.
По исполнении воли Божией всецело человек действует молитву уже духовную, а до сего — молитва умно-сердечная деятельная, каковую некоторые принимают за духовную, и горько ошибаются.
Духовная молитва — то же, что вино новое, реченное в Евангелии, веселящее сердце . Получается: еще не законченное плотского ума делание может быть принято за духовное, что являет прельщение и горе.
Когда святые отцы писали о Иисусовой молитве, тогда делателей, опытно знающих молитву, было немало, не было нужды тщательно описывать о ней, о ее начале, да в силу веры их они в этом сильно не нуждались. Написанное святыми отцами читать может всякий, а пользы может не быть, только подготовленным, ввиду сего они писали и кратко, и прикровенно. Подготовленный и в кратком, и в прикровенном нужное прочтет, а неподготовленный не погрешит, таким образом, разума духовного.
Делателей сего делания опытных в настоящее время — увы! и увы!… Всякий, возжелавший и начавший творить молитву, в ее еще начале сомневается в правоте ее, и ее всяко и всегда разнообразной полезности усматривает бесполезность, безуспешность, а иногда и вред. Потрудившись немного и не усматривая в себе ему желанных плодов и совершенств, он оставляет сие священное делание, а иногда даже хулит его.
Так сие великое делание из деланий остается неделанным, а вместе с ним приходит в изгнание и разум неба, явленный на земле Христом: возсия мирови свет разума, и пение Господу разумное оставляется, истина возвращается в небесное.
По престании пения разумного, небесного на земле человечество все мирно снова погрузится в ту тьму ума, в которой оно было до пришествия Христова, и заслуги Христа от человечества удалятся. И никто уже не сможет тогда волю Божию исполнить вполне.
После того, как Бог славился разумно, и разум отойдет в небесное, тогда люди будут славить Бога, но славить будут только языком — язычно, а язычному славлению Бога, как не истинному, а с сомнениями, долго не продержаться, сие последнее без разума сердца не возжигает, а угашает.
Так в бедности моего немоществования, плача и сетуя много, но имея всякое желание дабы Бог славился разумно, и слава сия Богу на земле всячески продолжалась, делатели же, уготовляющие свои сердца в жилище Богу на разумное с Ним жительство, не уменьшались в численности, а увеличивались, не дерзая на свои силы, а лишь надеясь на Всемогущую силу Господа моего, отложив всякое личное мудрование, не имеющее подтверждения в Богодухновенных писаниях — Священном или в творениях святых отцов, опытом изведавших жизнь покаяния, всяко имех возжелах, дабы все хотящие прославить Бога истинно-разумно, шествуя по стопам Господа, и сие делать пожелали бы деланием молитвы Иисусовой; не как наставление, вы сами разумнее меня, а как братский совет от отовсюдной бедности моей, как и сам во всем, выше и ниже списанном, имел великую нужду, нуждаясь буквально во всяком слове, здесь помещенном в пи-санном, желал бы жаждущим и нуждающимся предложить.
Конечно, не все, а лишь то, с чем приходится встречаться всякому делателю покаяния, сие же, всеми проходимое, есть суть самая главная. Бывающее, кроме описанного ниже, и здесь, и выше, — второстепенно, и последствий гибели души с собой не приносит.
Приими, Господи, свободное произволение к славе имени Твоего Святого и, вразумив на сие, помоги совершить во спасение душ, жаждущих правды Твоей.
Аще приступаеши работати Господеви Богу, уготови душу твою во искушение , то есть в случае ты пойдешь вслед за Господом, и будешь исполнять Его Божественное учение, знай, что тебя на этом пути встретят искушения. Плоть, мир и диавол — твои враги, а не меньше их ты враг сам себе бываешь. Не исполняя отныне влечения воли своей в спасительном, ты входишь на жительство не в мирное состояние, нет, а непрестанная борьба является уделом жизни твоей.
Итак, аще приступаешь к деланию молитвы Иисусовой, уготовься не к мирному жительству, а к перенесению всевозможных скорбей, которые бывают от плоти, мира и диавола, и от личного самолюбия, каковые дейст¬вуют и извнутрь, и отвне, конечно, не все одновременно: их благодать Божия удерживает, а позволяет лишь столько огорчать спасающегося, сколько он может переносить, горце скорбя и страдая.
Скорби спасающемуся благодать попускает по мере крепости его ума и души, а не по ехидству диаволов. От такового водствования благодати человек получает терпение, преданность в волю Божию, еже не унывать в последующих бранях, опыт, усерднее емлется молитва и получает искус — знание и мудрость.
Молись, брат или сестра, Господу, аще хощеши стяжать непрестанное памятование о Боге, и непрестанно с Ним, подобно как с другом, лицом к лицу, беседовать молитвенно, дабы Господь послал тебе наставника в сем делании, молитвою покаяния непрелестна, знающа опытом сие великое делание, испытана во всех бранях, бывающих по причине вышеупомяну¬тых.
Опытные наставники зело редце , но благодатью Господней еще сохраняются, еще существуют и до нашего времени. Поищи опытного усердно, проси у Бога со слезами, дабы Он указал такового, знающего незаблудный путь покаяния.
Но помни, брат или сестра, что искать чудотворца на внешнее никако не следует, нет, а поищи его, знающего истинно-духовную жизнь и духовную брань, имущего разум духовный, так как таковой ведает — прозрел в тайны Царствия Небесного — добродетельного жительства — внутрь нас Царствия Божия суща. Таковой всякое искушение прошел, и всякая лесть сатаны со всем, еже во власти диавола, бе пред умными очами мужа сего духовного. Таковой всякую тяжесть сердечную, бывающую от страстей, волнуемых диаволом, знает, и помочь во всякой тяжести и скорби может, и из всякой тяжести, смущением рождаемой, извлечет, лишь только имей твердую веру таковому, веру по подобию Богу, так как он водствуется Самим Богом.
Аще такового Бог укажет тебе, обрящеши, прилепись к нему всем сердцем твоим, и не дерзни когда-либо изменить его или преслушати его слова; имей Его как Самого Христа и знай, что святые отцы о сем сказали так: Аще увидеши своего духовнаго учителя — отца спяща или лежаща, ядуща или пиюща, беседующа или ино что творяща, по твоему малодушию не должен ты соблазнитися, так как он за его дела угоден бывает Богу и подобная ему не вредит.
Строго знай, что судия дел твоих он, а не ты — его; ты имеешь в нем нужду, а не он в тебе. Он несет немощи твои и терпит твое своеволие, и ты бываешь ему в тягость, каковую он несет по любви к тебе. В нем, пришедшем к истинно-духовному разуму, действует Сам Бог, обитая в сердце его, а воля его всегда бывает угодна Богу, так как живет он волей Божией.
Он, подобно святым Апостолам, устрояет дело спасения человеков. Не желаемое только принимай от него, а вообще все, что скажет он, принимай, храни и исполняй, как незаменимую ценность. Обличения и колкости принимай от него и всякое стеснительное воли твоей принимай с охотою, так как он сим врачует язвы души твоей и, умерщвляя волю твою, воскрешает ум и душу твою от смерти греховной.
Таковой непрелестный, он свой ум и душу воскресил от смерти греховной, за его доброе произволение, силой Божией. Таковой сердце свое очистил от страстей и от диаволов, и уготовил сердце свое чистое на безысходное в нем Триединого Бога жительство: … к нему приидем, и обитель у него сотворим, со Отцем и Духом .
Он есть мудрец из мудрецов, философ изряден, хотя бы во внешних науках не научен. Он богослов истинный, богословствующий непрестанно, ибо он живет Богом и по-Божии.
Так указано святыми отцами с похвалою быть под руководством опытного, и не иметь о себе печали ни единой, а лишь исполнять все указанное беспрекословно.
Ты же, руководитель и отец к мудрости и в мудрости духовной, проверь первее себя самого и действительно яви: имеешь ли ты разум истинно духовный? Разум, засвидетельствованный всесвидетельствами в тайне Духом Святым; разум, утвержденный всеутверждением от Бога, дабы тебе было можно, с полным миром души своей в Боге и с Богом живущей, безбедно и с пользой научать чада духовные, к тебе обращающиеся, водствуя их незаблудно по тернистому пути покаяния, к мудрости истинной духа.
В случае, ты, наставниче, не имеешь истинного разума, а имеешь истинное ведение, бываемое по всецелой преданности в волю Божию, то и тогда можешь руководствовать чада по пути покаяния, а в делании мудрости истинно-духовной руководствуй лишь сам себя, других же в сем руководить устранись, так как не пришел еще в разум.
Не имеяй ни ведения истинна, ни тем больше, разум сущих Божий, руководить других не может и премного опасно. Ибо шествующий в покая¬нии еще не достиг спасения. Сам в пути, и в неизвестности — нередко извращает истину на ложь, а ложь именует истиной.
Таковой, не имея истинного знания, руководить не может, хотя бы по внешности он был богослов — образован: он сам всегда находится под влиянием владычественной страсти, он сам в страстях; как же может от страстей избавлять? Таковой, не разумеющий истины, не пользу дает человеку — ученику, а великое препятствие творит ему.
Таковые считают себя достойными руководителями, а бывают на погибель и препону спасающимся. Что хуже, то таковые действительных учителей истины Божией считают прелестными, отвлекают от опытных и разу¬меющих, будучи сами прельщены всякой страстью, не вышедшими из прельщений прелестью греха.
Брат или сестра! В случае поисков, много и много умоляя Бога даровать тебе такового, не обрящеши и не получишь сего: таковые зело редцы; поиска всяко, сюду и сюду, семо и семо , и никого не обрящеши, не отчаивайся — не возможная человекам, возможна суть Богу . Делай согласно указанного, помогающу Богу, положив твердое намерение никако не отступать от избранного пути делания молитвы, твердо веруя, что Господь близ призывающих Его.
Господь, тебя вразумив о делании сем, тем свидетельствовал твое к сему деланию призвание. Оно Богу угодно. Он Сам помогает и поможет положить начало. Он же помогает и всякий раз произносить молитву, и всякое слово молитвы по отдельности бывает произносимо с Его помощью. Он во все время делания молитвы будет с тобою, Ему угодно то; Он всегда будет смот¬реть на тебя. Тебя поддержит Он всюду и всяко Своей благодатью, действующей в молитве.
Он благодатью Своей поддержит тебя, научит тебя, вразумит тебя, и милуя, и бичуя. Милуя, Он накажет тебя, проявляя Свою отеческую любовь к тебе. Он будет бить тебя, но одновременно принимать как сына, дабы ты был искусным и любимым у Него. Он будет смотреть на тебя, как любишь Его, свидетельствуя любовь твою к Нему памятованием о Нем молитвенным.
Он, по мере твоего принуждения себя к деланию молитвы, и ко внимательному в ней пребыванию ума, и участливому отношению сердца, всяко будет помогать тебе усваивать ее, возбуждая от греховности Своей благодатью. Хотя сие делание сопрягается с трудностями к усвоению тобой сыновней покорности Богу и сонаследию в разуме Христу, ты же от сего не унывай и до бездействий или отчаяний не доходи, молитву не оставляй, и Господь поможет, скорбь минует, а последующее появление также молитвой встречай и борись с искушениями не своей силой, а исключительно мо¬литвой.
Если усмотришь бесполезность в делании молитвы, всяко отвергни твое такое узрение, ибо молитва без плода и без пользы никогда не бывает, а тобою усмотренная бесплодность есть не что иное, как твое незнание о плоде молитвы, в это время устрояемое благодатью, то есть человек не понимает, в чем состоит плод молитвы делания. Молитвой действуется и всякая другая добродетель, а по сему-то бывает не понятно человеку.
Дело человека состоит в том, чтобы молитву никогда не оставлять и по мере сил молитве внимать, да нудить себя к молитве, а что кроме сего, то, возложив упование на Бога, от Бога ожидай милости, покорствуя Его воле.
Господь же Своей благодатью, действующей в молитве, по мере старания молящегося в делании молитвы, дает частость молитвы и большее памятование о Боге, возлюбленном человеком.
Ум человека будет усиливать внимание, что составляет плод молитвы, а со вниманием человек усматривает большее количество из сердца появляющегося зла диаволом от страстей и, не внимая греховному, посекает злобу, — что составляет брань.
Злоба появляется в помыслах, увидишь из нижеописанного, и в желаниях, а ум представляет желание спасения и, вместо упражнения в помыслах, им не внимает, а внимает молитве, обессиливая страсти и ненавидя диавола.
Человек, кающийся, об этом не знает, это устраивается благодатью Божией, и в тайне от человека, так как человек бывает очень падок на самомнения. Человеку думается, что он стоит на месте или делается хуже, он вновь молится и вновь отходит с кажущимися неуспехами в сердце, так как молитвой помыслы отгоняются, а благодаря сему, их бывает обнаруживаемо умом и еще больше, и человек в таковой брани смиряется и научается преданности в волю Божию, что и нужно.
Все спасительное благодать устраивает человеку за его доброе произволение к спасению, за его принуждение себя к молитве, и по мере при¬нуждений бывает успех в молитве со вниманием и вообще в спасительном.
Сие делание очень великое, оно являет совершение слов Христа: Кто не родится свыше, тот не может быти Его учеником , то есть оно является перерождением всего человека благодатию.
Человек должен ни в коем случае не оставлять молитву, зная что диавол всемерно боится внимательной молитвы — умного делания, так как оно пред умом откроет все хитрости диавола, действующего тайно в сердце.
Человек держится молитвы, и имя Христово не отпускает от себя, больше и больше бывает с ним, и находит, что без сего жить невозможно, так как помыслы всегда бы, овладевая умом, уводили его в свое страстное.
Гордиться человеку нет чем: что является успехом в нем, то устраивает благодать, и оно не духовное совершение, а лишь очищение ума от помрачения, а души — от страстей, и научение брани; но человек, не понимая, стремится всегда к возношению себя, не считаясь с тем, что ум обнимается тьмой неведения.
Так и ты, брат или сестра, все это приими во внимание, приступай к сему священному, могущему освятить и просветить человека деланию, начен от его начала, и определи делать молитвы делание во всю твою жизнь, хотя бы тебе будет казаться трудно — труден путь подвижничества, но сладок рай и прекрасен Жених души Христос Господь — Истина, — а путь и делание молитвы за Ним и к Нему, Всесвятейшему Невестоводителю душ во яже Божественное.
Запомни, брат или сестра, что во встречающихся искушениях, как великими они будут и сколько ужасными могут казаться, не отчаивайся, а в случае сможешь, то и не унывай, а вместо уныния и другого, могущего печалить душу, всегда внимай читаемой молитве.
Молитва именуется жезл, опершись и опираясь на каковой, человек не разбивается, а когда уклонится в помыслах или желаниях, снах или в чем обыденном, окружающем человека, но, вспомянув о молитве, берется за молитву и умиротворяется в себе, бывает примирен с благодатью и вновь совершает шествие в предняя.
Святые отцы молитву, включая и Иисусову, называют матерью добродетелей, следовательно, сколько в успехе она, столько в успехе и другие добродетели. Молитва, подобно матери, питающей детей, питает все добродетели, а посему-то делание молитвы является целой спасительной жизнью, доводящей ум и душу до разума сущих Божия премудростью.
Когда молитва приемлет действие Духом Святым, тогда и все добродетели бывают движимы Духом Святым, чему научиться да потрудимся.
Делая молитву, человек, по мере делания, памятует о Боге; памятование о Боге является свидетельством любви к Богу. Делая молитву, человек всегда кается в грехах своих, сознавая себя грешником; делая молитву, человек борется со злобою именем Божиим, а не своей ничтожной силой, доказывая свою немощь и прославляя Божие могущество.
Молитва открывает человеку его духовное око ума, показует человеку согрешения его, воспринятые им в сердце, и показует немощи, дабы человеку смиряться.
Человек познает немощь свою и безсилие свое в борьбе со злобою, усерднее умом держится молитвы, и предается в волю Божию, и вновь и вновь молитвенными воззваниями призывает Бога на отмщения соперника его — диавола.
Видя свою немощь и коварство диавола, человек памятует о смерти, так как борьба с грехом неразлучна с памятованием смерти, смерть есть грех , а от греха человек памятью переходит к смерти, полагающей тело во гроб.
Молитвой человек научается мужеству, видя, что молитва поборает грех. И великодушию в перенесении скорбей научит она, вразумив и уяснив, что скорбь и искушения являются причиной знаний и спасения. И всякая другая добродетель спеется с молитвою, даже включая и любовь.
Святые отцы, делатели сего великого делания, созерцатели истинных тайн Божиих, с утверждением прорекли о молитве: Жезл и добавили: Кто обопрется на жезл-молитву, тот не упадет, а если и упадет, не разобьется, встанет и дальше ей пойдет .
Так святые все засвидетельствовали о сем, ибо сатана ищет всячески привести душу в смущение, а человек, умом внимая молитве, остается спокоен, так как, внимая молитве, он совершает победу и успех в своих трудах, мирствует, и идет дальше, двигаясь молитвою в молитве, что и моей бедности, при всевозможной моей немощи и неразумии, испытать на себе пришлось множае многого.

О МОЛИТВЕ СЛОВЕСНОЙ

Начиная делание молитвы Иисусовой, человек приступает к сему, подобно, как и ко всякой другой молитве, к ее началу, то есть делать молитву начинает от слова, труждаясь над молитвою словесною: Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго.
Так взывает человек к Богу или по нескольку раз в правиле утреннем и вечернем, или просто — всегда во всяком положении и на всяком месте, смотря, как укажет отец духовный; если же нет отца, то можно везде и всегда бывать с молитвой.
В правило можно прибавлять сотен пять к читаемому по молитвеннику, и утром и вечером после читаемого правила, и, по возможности, со вниманием делая так: пред правилом вообще класть тридцать три поклона земных, а когда будешь читать молитву Иисусову, то после каждой сотни класть по три поклона земных, а после каждого десятка — один поясной, по окончании же всего правила — снова тридцать три поклона земных.
Когда силы слабые, можно поклонов не класть, или заменять поясными, или перекреститься и, внимая молитве, без смущения продолжать молитву. Пред праздниками и в праздники можно земные поклоны заменять поясными.
Когда же будет потребность — желание к пятистам прибавить еще сотню, две, три, четыре, пять, можно прибавлять, а из читанного по книге уменьшать, тогда ты можешь читать по тысяче и утром, и вечером; а когда и еще больше потребуется нужда в молитве Иисусовой, тогда прибавляй, а из читанного по книге убавляй. В случае же усиленное желание и внутренняя потребность явятся на чтение молитвы Иисусовой в утреннем и в вечернем правиле, не перебивай сего; от правила, читаемого по молитвеннику, можешь оставить во всегдашнее молитвы утренние и вечерние, а все остальное на время оставить, дабы усовершался навык в молитве Иисусовой, начинающей собирать ум и увлекать его в молитвенное чувство.
Между правилами всяко заботься быть с молитвой Иисусовой, для сего всяко приспосабливаясь, изыскивая возможности, дабы не многословить, но благоустраивая все свои внешние дела и жизнь.
Дело сие не трудно: что легче, как читать, повторяя одни и те же слова коротенькой молитвы? — но на деле оно бывает не так-то легко, хотя бы и не всем одинаково.
Память, отвыкшая помнить о Боге, вместо присутствия пред Богом время проводившая в вещах чувственных, увлекается их разнообразием, входящим чрез все пять внешних чувств: зрение, слух, обоняние, вкус и осязание.
Ум следует за памятью подобно рабу, так как все то во внутреннем человеке, что должно быть под управлением ума, включая и пять внешних чувств, все восгосподствовало над умом, посему-то упомянутые внешние чувства соделались проводниками того, что впечатлилось в памяти, и впечатлением, увлекающим и содержащим в своей власти и ум, и сердце, драгоценнейшие сути человеческого существа, каковые Богом определены в Свое, Богу, жилище.
Когда же человек сходит умом и сердцем во впечатления чрез чувства, тогда ум и душа начинают жить жизнью нижеестественною, страстною, и, вместо господствования ума, над умом господствуют впечатления, и ум, вместо жить своей свободой, которую имеет от Бога в великий дар, вместе с душой влачит крайнейшее подневолье и рабство своим похотям, приведя в полное расстройство своего внутреннего человека. Чувства, не привыкшие к бодрствованию и соучаствовать вниманию молитвы, бывают уловляемы всем тем, что может доходить до чувства.
Трезвость, сей духовный пост, и при всяком желании человека, в это время внутреннего беспорядка, не сильно обуздать ни чувств, ни памяти, ни чего из того, что в человеке пришло в непорядочность и расстройство от безвнимательной к себе и безтрезвой к чувствам на внешнее жизни.
Посему-то человек, от первого начала, начинает вести борьбу со всем строем его доселе бывшего жительства, дабы благодатью переродиться свыше, избавившись от неестественного человеку.
Читает человек молитву и развлекается, снова читает и увлекается, и вновь вспоминает о молитве и читает вновь, и вновь утрачивает молитву, увлекаясь и от раньше впечатлившегося в памяти, и от новых впечатлений, воспринимаемых памятью чрез чувства отвне.
Воспринятое раньше восстает из сердца, воспроизводясь памятью чрез помыслы воспоминанием, а ко всему сему не замедляет подоспевать диавол со своим чем-либо, человеком доселе не знаемым и не виденным, по причине его безвнимательной жизни, хотя бы оно в человеке доселе действовало. Но как скоро человек определил себя на внимательность и приступил хотя бы к ее началу, она сейчас же обнаруживает человеку то, что в нем делается.
И по мере внимательности, по мере молитвенного делания ума, человек начинает чувства держать в большей неразвлеченности, и больше, и больше усматривает чрез помыслы исходящую из сердца злобу, что является нужным, и в это время молитвы, плодом молитвы, так как обнажается вниманием в сердце, как сказали — увлекают ум восвояси от молитвы, но от этого приходить в бездействие не следует.
Сколько будет увлекаемо внимание помыслами, и как слабо будет умное делание молитвы, человек от этого молитву оставлять не должен, наоборот: больше и больше следует ревновать, дабы очищать сердце от гноя греховного. Сколько бы много ум будет забывать молитву, вспоминай и снова делай и делай.
По мере принуждения себя к молитве Господь забвение твое будет уменьшать, а внимание будет, хотя бы и очень медленно, но усиливаться, больше времени оставаясь при молитве, подвигая ум человека к деланию ангельскому, на вкушение ему пищи, свойственной уму — молитвы.
Всегдашнее делание молитвы, то есть днем, ночью, вечером, утром, дома у себя и в отсутствии, в пути и за делом, стоя, ходя, лежа, сидя, в правиле утром и вечером, и кроме правила, — всегда, вот почему: как страсть, так и добродетель в человеке искореняются и бывают или добродетелью, или страстью от навыка – привычки; то есть человек несколько раз повторяет одно и то же доброе дело, усваивает в нем навык, так что потом это доброе дело он делает без принуждения, а по привычке, нечто естественно; то же бывает и с грехом, — повторяемый один и тот же много раз, образует страсть, а страсть, пришедши в силу, потом и не хотящу бы человеку грешить грехами страстей в нем обитающих, увлекается, грешит по привычке, принуждаемый страстью в подобии естества.
По подобию описанного о молитве следует разуметь также, так как и молитва Иисусова, особенно в ее начале, нуждается в навыке, а для сего человеку нужно всегда бывать с молитвою, и с желанием, и с самопринуждением, во время радости и в скорбях, но всяко нудиться делать.
По мере того, сколько человек будет заботиться и себя принуждать к молитве, благодатью Божией умом усваивается навык в молитве действующей, так что молитва укрепляется навыком и укрепляет ум на предстоящее делание молитвы. Из этого видно, что молитва будет добродетельна, как и все другие добродетели нуждается в навыке произношения, делания ее. Навык делания молитвы стяжевается всегдашним деланием молитвы, или выразиться: навык зависит от количества. Следовательно, словесная молитва нуждается в количестве — множестве. Возможно большее число раз следует прочитывать молитву в течение суток; не сразу, но в последующие дни будет увеличиваться, зависимо от внимания и усердия молящегося ума.
В период делания словесной молитвы диавол, плоть и мир действуют, увлекая ум от молитвы, извнутрь: чрез порождение из сердца всевозможно-разнородных помыслов и чрез желания раздражительно-похотные; а от внешности: воспринимаемым, бывающим в самом грубейшем образе, в соответствии грубости омраченного страстями ума.
Грубость диавольских коварств бывает настолько нагла, нахальна, что только что приступивший человек к деланию хотя бы еще словесной молитвы и он, не опытный, обнаруживает их умом своим и усматривает в них таящуюся мерзость, и против всего умно-зримого зла борется молитвою, внимая ей и отгоняя зло прочь. Так и здесь полагается начало борьбы со злом-грехом молитвою, а не собственной силой, так как своими силами с диаволом и грехом бороться невозможно, безуспешно, бесцельно.
Внешняя жизнь человека во время делания молитвы Иисусовой словесной должна проходить так: в каких бы обстоятельствах находился делатель молитвы, какую должность он будет занимать, какое бы он проходил послушание, какое стечение дел будет его окружать, сложное или простое, — во всяком своем положении он должен стараться быть уединеннее, меньше говорить, храня уста и облекая их в малоглаголание, так как молчащими устами молитва творится больше и удобнее.
Следует всегда знать и помнить, что Бог смотрит на его делание и что оно неотложно, так и есть.
Обиды и оскорбления нужно терпеливо переносить и прощать, а, бывши оскорблен, не злопамятствовать.
Время от времени из глубины сердечной воздыхать со словами мытаря: Боже, милостив буди мне грешному! и к Матери Божией по временам делать обращение в словах: Мати Божия! не остави мене грешнаго! и к Ангелу Хранителю подобно; молитву же Иисусову не¬престанно делать и делать.
Книги нужно читать душеполезные в свободное от трудов, от послушания время, или просто, утомившись уму в напряжениях молитвословия. Хорошо читать жития святых и подвижников благочестия, спасающихся в последние времена, Святое Евангелие, Деяния и Послания святых Апостолов.
Великих же книг, в которых говорится о жизни истинно-созерцательной, касаться в это время не безбедно, лучше их до времени не читать, так как чтение их в неискусившемся еще уме может рождать непосильные скорби, от которых ум ослабевает и не только не может исправлять, исполняя написанное в них, а и того, что по его силам, делается неспособным исполнять, сильно смущается, бывает в смятении, прилагает скорби к скорбям по своему неразумию, и даже унывает, удаляя себя от присутствия благодати Божией.
Книг, не содержащих в себе вопроса, побуждающего к исправлению нравственности, то есть с содержанием не религиозным, читать не следует на время, имея всецело заботу о нравоисправлении помощью в молитве действующей благодати.
Сон должен быть 6-7 часов, в случае обладаешь силами и здоровьем, а при болезненности и вообще слабости можно до 8 часов в сутки, так поступая до времени, когда сама молитва узаконит тебе продолжительность сна, и сколько она позволит, столько и упокоишься. Указанный продолжительный отдых 6-7-8 часов нужен вот почему: молитва Иисусова требует от молящегося напряженной деятельности ума, а ум напряженно действовать может лишь тогда, когда подкрепляется отдыхом; а когда ум не имеет соответствующего отдыха, тогда он внимательно молиться бывает бессилен.
Питаться следует всегда с воздержанием, то есть когда кушаешь, выходить из-за стола, чувствуя, что немножко не доел, не сыт; так же и пить, — и приучить так себя к воздержанию в пище. Хмельного и вообще разгорячающего похоть, блудную страсть, — не употреблять. Содержащего много жиров вкушай немного, дабы не огорчать себе усиленно и блудным похотением, и испарением желудка на ум, располагая к сонливости и бездеятельности.
Пищу вкушай больше постную и удобоваримую желудком, благодаря Бога за Его милость, и твердо верь, что питательность, содержащаяся в постной пище, вполне достаточна к подкреплению твоего организма, на поддержание жизни и делание молитвы. Приготовление пищи имей простое, избегая изысканности.
Образ жизни и сложность твоих дел всяко и отовсюду нужно упростить, дабы не имелось поводов от излишних забот о внешнем к отвлечению и расхищению ума, помня, что человек на земле живет подобно гостю или страннику, переночевали и в вечность поспешай, где нужно дать ответ за прожитую жизнь на земле. Земным, хотя бы и много увлекающим, не увлекайся, земля есть место не жизни, а лишь подготовление к жизни в вечности. Зело усвой и то, что человеку на земле определено скорбеть, а не радоваться: В мире скорбни будете .
Приучай себя довольствоваться необходимым, без всяких излишков, излишек отнимает часть времени на заботы о нем, даденного на снискание пользы душевной и на заботы прославить Бога.
Держись всегда и везде только спасительного, для сего Творец нас вселил на земле сей в печалях. Места, в которых не избежишь развлечений, всяко не посещай, уклонись и не помышляй о них, за исключением неотложностей, скоро удаляйся из них, зная, что твоя забота о Господе деланием молитвенным близит тебя к предстоящей молитве, а не заботящуся тебе о молитве, ты остаешься на месте, с которого начинаешь отступать в задняя. Везде и всегда не давай свободы твоим желаниям, они губят душу и помрачают ум, а поскольку будешь стеснять свои желания, поскольку будешь ради Бога уединяться и безмолвствовать для Господа, и постольку будешь с Господом, и Господь с тобою, а небрежение о молитве удаляет от Господа.
Люби Бога всегда, а любовь к Богу свидетельствуй отсечением своей воли и исполнением воли Божией — и все сие ради Господа. Богу угодно, когда ум наш бывает занят непрестанною молитвою, так об этом и всемерно попекись.
Общественных увеселений, обедов и подобного уклоняйся, дорожи всяким мгновением времени, тебе даденном на спасение в просвещении ума, зная, что по смерти такого спасительного времени получить невозможно. Без общественных обедов ты можешь обойтись, а вреда от них избежать тебе трудно, так и не посещай их.
Вообще, всего того, что тебя отводит от твоего уединения, постарайся уклониться, а в замену все свое желание употребляй на молитвенную беседу с Господом, внимая молитве.
Успехов в твоем молитвенном труде не усматривай, потому что в словесной молитве, при всем твоем желании жить ради Бога, ты живешь страстями, так как человек живет сердцем, а в сердце страсти — греховные привычки, каковые в это время лишь обессиливаются.
Видения или откровения, или дарования, в каком бы виде тебе ни представлялись, и как бы священны и благодатны тебе ни казались, от всего сего уклоняйся, ни к чему своего ума не прилагай, а внимай лишь тобой читаемой молитве, считая себя недостойным всяких даров, как собственно и является на самом деле. Ты не даров искать начал молитвою, нет, а самой молитвы, и преданности в волю Божию, а сие бывает даваемо Богом не даров, и откровений, и видений желающим гордецам, а зрящим себя не достойными не только дарований, но и самой сей, полной скорбей жизни; они видят свою греховность, а мера сознания своей греховности является меркой очищения сердца от греха, что в делании умной молитвы — покаяния является ценным: Ей, Господи Царю, даруй ми зрети моя прегрешения и не осуждати брата моего, — так молился святой Ефрем Сирин, а не дарований искал; и еще: зрящий свои грехи выше видевшего Ангела — у первого открывается око духовное, а последний увидал чувственно.
Все описанное нужным при словесной молитве сразу невозможно иметь, но нужно себя приучать к указанному, оно в одно время бывает в слабых формах, в другое нужно все неопустительно, со всей строгостью; а в случае не увидишь в себе сказанного, дела не оставляй, а лучше приступи и делай молитву, восстанавливая недостающее; и другое, о чем знаешь твердо, что оно душе полезно, делай; но указанным советом не гнушайся, так как оно свидетельствовано опытом святых отцов и бедность человека писавшего касалась сего, и яви на пользу иным.
Читать молитву, как сказали, нужно везде и всегда. Когда находишься в своей комнате один и находишь себе удобным читать шепотом — читай шепотом, а когда бываешь вне келлии и не желаешь, чтобы кто слышал, — читай шепотом, слышанным лишь тебе самому, то есть про себя; а в случае чтение молитвы про себя будет приемлемо и когда бываешь один в келлии, то делай так же, — что тайнее, то лучше для тебя, так как ты делаешь научение тайное сердца человека и, приучившись так, будешь иметь возможность и среди общества людей заниматься молитвой, внимать словам в тайне Бога Великого, и делая свое спасение.
Когда же бываешь исключительно в православном храме Божием, можно ум занимать и в продолжение всех служб молитвой Иисусовой, а во время литургии — обедни, особенно на Великом входе, когда все молящиеся молятся усерднее, испрашивая каждый по своим потребностям нужное, и ты делай так же, или, как сумеешь, проси у Бога прощения своих грехов; а в случае молитва сделалась привычной, и в это время обедни читается, читай ее. Она содержит воззвания к Богу покаяния с ходатайством прощения грехов, что и является необходимейшей сутью наших молитв и подвигов, и во всякие священные минуты молений.
Если же во время службы в церкви, а особенно во время литургии, сумеешь быть в большей нерасхищенности помыслами, делай как сможешь, но молитвой Иисусовой пренебрегать и во время службы не советую, так как ею стяжеваются все добродетели: чистота, премудрость, зрения, прозрения, премудрость неба, преподобия, святыня, разум небесный и другое все великое, в каковом она благодатно всесильна, а по сему-то быть с внимательной молитвой и в молитве с благодатью всегда безошибочно.
Всякую мирскую увеселительность имеется нужда от себя изгнать и комнату — келлию свою сотворить чуждой увеселений.
Когда бывает нужда в себе рассуждать или с другими говорить — рассуждай, говори о смерти, об аде и вообще, об участи нераскаянных грешников; а когда бывает зело печально, кроме рассуждений и воспоминаний об аде, которого избегаешь за терпеливое перенесение печалей на земле, можно воспоминать и о рае, и о блаженствах с близостью к Богу, каковые получаются за исполнение и познание святой воли Божией, в терпеливом перенесении того, что встречается при умном делании молитвы Иисусовой.
Скорби, как внутренние, так и внешние, встречающиеся на пути спасительной жизни и покаяния, следует нести терпеливо, так как многими скорбми подобает нам внити в Царствие Небесное. Скорби, терпеливо переносимые на земле, в вечности нам заменят страдания ада и явятся, в подражание Господу, образом Креста Христова, вселяющего нас в жизнь, то есть в Бога, на безысходное в Нем, Боге, обитание.
Всегда спасаться — значит всегда скорбеть, без скорбей нет спасения. Как нет для последователя Христова на земле счастья: В мире скорбни будете … Последователи Христа на земле всю жизнь проводили и проводят в скорбях: скорбь — их всегдашний спутник и тиран, но и учитель, научающий их мудрости истинной, небесной, Божией.
Таков путь Креста Христова — каменист и отовсюду терния, но он же дарует человеку истинное познание самого себя и истинное познание Бога и всего истинного, истинно устроив из человека философа истинного, небесного — Богослова изрядна; и не только истинным ведением одаряет человека, а и разум сущих дарует ему, разум — сие солнце духовное, светящее везде, всюдно и всяко, и навсегда, хотя бы человек во внешних науках нисколько не искусен, — прост сущь.
Дела всяко нужно делать честно, без лицемерия на отдельных лиц, дабы совесть не укоряла, а была чиста; а через сие человек научается и привыкает любить всех людей и во всех видит своего ближнего, больного и расслабленного, коему прощает все обиды и оскорбления, им учиненные; а судя во внешности, и своих недоброжелателей видит благодетелями и может престать иметь врагов на земле от среды человек, любя всех их, со свидетельством — смиряя всяко свою свободу пред свободою их, хотя бы и недолжною, а себя всяко укоряя.
Так установившись, следует проходить делание молитвы, доколе соделается оно привычным для слова. Временем это делание не определяется, и не у всех бывает одинаково, юные при старании воспринимают быстрее, а пожилые — медленнее, так как память пожилых в большей мере объята чувственностью, нежели у юных, а совсем не успевают лишь те, кто не хочет трудиться о своем спасении.
Помыслов во время молитвы словесной бывает бесчисленное множество, рождаются они из сердца, и почти все диаволом, при представлении страстей; ум же, внимая молитве, разбивает их о камень Сладчайшего имени Господа Христа.
Бывают помыслы и безотвязные, томящие человека, не хотящего их, день — два и больше; таковые необходимо исповедовать твоему старцу, или старице, или, наконец, в случае нет старца, то повергаться пред Богом, прося Его сотворить отмщение сопернику твоему диаволу; сказанное же тебе старцем исполнять в точности, и помысел, обнаруженный и объявленный при свидетеле-старце или Богу, удалится, лишь ты, старец, бывай в истине, выше всех искушений ученика твоего, не обуреваясь помыслами в образе и форме учениковой.
В случае нет кому поведать помысел, делая молитву, определи себе не соглашаться с помыслом во всю жизнь твою, и не унывай — борись. Господь, видя стремление твое к добру и твою со злобою борьбу, Сам поможет тебе, запретив помыслу или, не отнимая брани, подаст терпение. А делает сие Бог потому, чтобы ты мог за борьбу и терпение твое соделать в спасительном прибыток, нанести в свое время диаволу глубокую рану во главу.
Исповедаться и причащаться нужно во все посты хотя бы по разу, а при возможности и чаще можно, но очень часто посоветовать не следует, потому что нужно достойно приготовляться. При невозможности, — хотя бы раз в год, а в случае и сие невозможно, то, возложив все упование на Господа, бывай с молитвою, и Господь, видя твое доброе произволение, примет желание как самое причастие, успех в молитве не уменьшится, спасешься.
С деланием молитвы приобретается памятование о Боге, зрение своей греховности, а не усматривание праведности, свое немоществование, а не сильность. Не считать себя достойным чего-либо особенного, будучи в грехах, каковые и видишь в себе, проявляемые чрез помыслы или желания греховные. Грешник посещения Божия достоин не бывает, и ты себя достойным не считай.
Ввиду сказанного, все случающееся с тобою, или в тебе, или вокруг тебя, кроме молитвы, как-то: свет, каковой бы ни был, теплоту в себе, лица святых или что подобное, — не принимай, так как бывающее в таковых или иных ведомостях, кроме молитвы и внимания ей, бывает от диавола.
Благодать человеку, делателю молитвы, присутствует в молитве, очищая ум от помрачения, а душу — от страстей, что и являет ценность кающемуся, а не иное что. Благодать бывает присуща уму с молитвою лишь тогда, когда ум делает молитву и именем Божиим побеждает помыслы мирно, не смущенно, а за другим чем уму гоняться бедственно, прелести не избежать, и плод можно пожать только бесплодный в печаль.
Бывают иногда помыслы, именуемые естественными, они исходят от ума, не желающего грешить, о них распространяться не следует, потому что они и пользы не соделают, и безвредны, лучше их уму не рождать и не внимать, упражняясь в них бесполезно.
Дело ума — молитве внимать, и помыслы ума — молитва, а всякие другие помыслы следует иметь как проходящие странники, не нужные уму; а в случае будет с ними разглагольствовать ум, не избежит от них вреда, они вредоносны. Бесчисленного множества помыслов страшиться нет никаких надобностей, они все проходят без успеха, аше токмо ум окажется делающим молитву, а не внимает помыслам. Ум, когда бывает с молитвою — с именем Божиим, побороть ничто не сильно.
В период делания сей словесной молитвы особой мудрости и знания от человека не требуется, нужно только лишь старание, успех будет несомненен; искушения же трудно распознаваемые тоже не бывают; главное, диавол борет помыслами, а от внешнего мира нужно удаляться.
В словесной молитве упражняться может всякий и каждый, лишь ничего не принимай, а молитву читай и ей внимай.
Период продолжительности молитвы словесной зависит от усердного в делании ее прилежания и от меры огрубения сердечного до молитвенного труда.
Человек, упражняясь в молитве Иисусовой, именуемой словесной, помощью благодати Божией получает в ней навык со свидетельством: когда человек чем-то другим отвлечется от молитвы, и, кончив дело, не вспоминает молитву, язык сам начинает подобно-естественно вращаться, выговаривая слова молитвы, и в это время ум вниманием переходит на молитву и начинает молиться словесной молитвой.

О ДЕЯТЕЛЬНО-УМНОЙ

Умная молитва умной называется потому, что читается мыслию, а мысленные слова являются естеством ума, а от сего — умная.
Деятельною сия молитва именуется потому, что действуется умом до всецелой преданности в волю Божию, а не самодвижно — Духом Святым.
Устроившемуся человеку в делании молитвы словесной, как сказали выше, ум начинает, по выражению святых отцов, теплее — усерднее прислушиваться к словам языком читаемой молитвы, прислушиваясь же возлюбляет ее больше бывшего любления ея и начинает сам погружаться в нее, то есть вместо увлечения исходящими из сердца помыслами, или вращаться в помыслах им самим рождаемых, ум начинает творить — читать молитву.
Отселе мысленное слово ума, рождаемое в тайнике ума существа человеческого, приемлет мыслию творить молитву — молитва отселе у ревнующих бывает мыслию ума.
Имеются лица, у которых и до делания молитвы Иисусовой бывает развито мышление, таковые могут молитву Иисусову и в начале читать, не вращая языка, а и с начала читать мыслию.
Сия молитва, творимая — говоримая — читаемая — произносимая самою мыслию, именуется молитва умная, читаемая умом, а не языком; отселе молитва творится мыслию, умом.
Всякая другая мысль — помысел, предстающий пред умом; ум делается яснее, помыслы хотя бы бывают близ его и в нем, но они не его, он — ум — удобнее понимает их, а ненавидя их, не внимает им, смотрит, но не как на свое, а как на чуждое; ума же, возревновавшего о спасении, мыслию является молитва.
Ум, вращая молитву мыслию, на всякий помысел может смотреть с большей ясностью и определяет его помыслом от диавола — враждебным, пришлым, так как его естественное слово мысли он определенно заключил в словах молитвы, каковых и держится вниманием. Ему удобнее бывает держаться вниманием молитвы, исходящей из его собственного существа, и сила ума молитвой, во благодати молитвенной, приходит в большую на поражение всего, бывающего от диавола.
Ум, молясь со вниманием своею, им рождаемою мыслию, своим естеством делается тоньше, нежели доселе, когда он лишь прислушивался к словам молитвы, выговариваемой языком. Отселе человек начинает следовать за ангелами, устроив свой ум, в сути — дух — питаться и делать молитвою и молитву, то есть то, что составляет всегдашнюю пищу и всегдашнее делание ангелов святых.
Отселе такового человека без смущения можно облекать в ангельский образ — в мантию, бывая свидетелем его обещаний Богу, даваемых добровольно при постриге власов. Сей уже есть подражатель ангелов.
Постриг, совершаемый без умного делания молитвы, сомнителен, а посему-то наших времен монашество пришло в упадок , и умное делание зело редце видим.
Настоятели и настоятельницы сами, за исключением некоторых, не имеют и не имели сего ангельского умного делания молитвы, хотя бы внешне-то и облеклись в одежды ангельского образа, нося его в осуждение себе; конечно, и представляемые ими к постригу ничем соответственным ангельскому образу не отличались; так и наполнялись наши монастыри монашеством, которое увлекалось знаниями научными и отличалось от общества одеждою, а не внутренним устройством человека, делающего делание непрестанной молитвы — ангельское. А что хуже, то проявление умного делания в некоторых многими из них признавалось неправостию и прелестью, так как они достоинство монашества полагали лишь во внешнем обиходе монастырской жизни.
Богу нужно наше сердце, мы должны очищать внутреннее скляницы , и внешее тогда будет чисто. Богу нужно наше духовное — ум и душа, а не тело, которое мы облекаем одеждами. Одежды являют совершение и определение ума с душою, что ценно.
Навыкнувший в делании умной молитвы сим деланием свидетельствуется в милости к нему Божией, что Бог покаяние его принимает и ожидает больших плодов молитвою покаяния, и что оно являет извещение о том, что он, трудясь в делании молитвы над очищением своего сердца, благодатию может получить полное прощение, сокрушив и изгнав из сердца все страсти.
Молитва умная есть не что иное, как милость Божия и Божия благодать молитвенная, своею молитвенною теплотою, то есть самою молитвою, согревающая ум человека и пленяющая его в свое ей делание.
Поимевый милостью Божией умную молитву да не отчаивается своего спасения, нет, а и наимножайше да приемлет веру во умоление Бога от грехов своих и с большей ревностью да приступит умной молитвой поражать диавола, в помыслах действующего из сердца уже не в грубейших формах, а в грубых и тонких.
Тонкие формы искушений распознавать труднее, но ум, приявший благодатию молитву умную, от благодати приемлет и очищение, естественное тонким формам искушений, каковыми в это время искушает диавол, дабы уводить ум в плен от молитвы искушениями.
Ум, до умного делания молитвы не замечающий в сердце действующих тонко искушений, отселе и их замечает, и посекает мечом молитвы умноделаемой, внимая лишь ей, другое же все обнаруживаемое гоня прочь.
Всякий раз, когда диавольский помысел, появляющийся всегда с большей тонкостью, нежели прошлые помыслы, бывает умом усмотрен и отогнан, это заставляет диавола изобретать и еще большую, постепенную тонкость, дабы улавливать ум молящегося восвояси; но ум, всякий раз не внимающий помыслам, а внимающий молитве, благодатию приемлет большую тонкость, каковою имеет возможность замечать, хотя с принуждениями, и больше тонкие хитрости диавола; то же следует знать и о внимании, оно со всяким разом отгнания диавольского помысла и стояния при молитве делается сильнее, что дает возможность уму, внимающему молитве, обнаруживать и в это время диавольскую хитрость — искушения.
Таковой порядок борьбы, то есть диавол всякое искушение или следующий помысел, будучи доселе отгоняем, презираем, представляет уму в большей тонкости; но ум, устоявший вниманием в молитве и тем являющий презрение к диаволу, а любовь к Богу, — в прошлых искушениях от диавола он устоял победителем, а от сего усилилось внимание, и увеличилась тонкость ума, — и на эти и последующие искушения бывает способен и силен не отвлекаться умом, внимающим молитве от молитвы, и тем побеждает диавола в помыслах и искушениях вообще, каковые бывают равными помыслам.
Тако борьба проходит надолго, хотя бы и не определенно, но и не кратко; ум, делая и внимая лишь молитве, бывает способен побеждать всякую в это время попускаемую благодатию в искушениях диавольскую хитрость.
Диавол нередко подходит с помыслами, кажущимися добрыми, и лишь для того, чтобы ум увлекся от молитвы, каковая диаволу противнее всего другого.
Диавол дает возможность рассуждать уму в делах богословия, или открывает нечто подобно тайн, или человеку делает подобие дарований великих, и другое подобное, в желании отвлечь ум от молитвы, которою обнажаются в точной и всесторонней постепенности его хитрости и коварства для человека, с молитвою пожигаемые, и делает нечто доброе человеку ложно-мечтательно.
Ум, внимающий молитве и бывающий всегда-непрестанно в молитве-действии, и заботящийся лишь о предстоянии молитвенном Богу, испрашивая прощение своих грехов, минует упомянутые и им подобные искушения сатаны, так как таковой ум положи Бога в свое спасение и, будучи грешен, считает себя недостойна особых благодатей, кроме молитвы ничего не приемлет, а держится лишь исключительно внимаемой или совершаемой молитве умно.
Возмечтавший ум о дарованиях, или пустившийся в богословие, или в рассуждения различать духи, или вступающий в собеседование с духами, или принимающий откровение от духов, или нечто диаволъски прозорливствуя и другое многое подобное, — таковой снедает плод горький; сей оставил Бога и с Богом собеседование молитвой, а уклонился к сатане, вступив, диаволу помогающу и искушающу, в им никогда истинно не разгаданное; прельщается таковой горце-велико, а что хуже, то он советов принимать ни от кого не желает, оставаясь в своем злоумии.
Человеку нет ничего высшего, как умною молитвою беседовать всегда с вездесущим Богом, предстоять Богу умно и умолять Его о своих грехах. А как сказали выше, молитва именуется мать добродетелей, — с молитвою и другие добродетели приемлют совершение, также и дары, и прозрение; без молитвы же ни едина из сих человеком не восприемлется; но следует лишь молитву читать и молитве внимать, а все великое и таинственное Бог Сам усовершит, когда оно будет потребно, после того, когда будет очищено сердце полностью от страстей, и когда воля Божия будет совершаться всецело.
Молитва, и молитва, и молитва лишь одна, благодати молитвенной в ней содействующей, может внимающего ей во всех искушениях проводить безбедно, ибо в ней и через нее действует Сам Господь, не попуская уму увлечься в диавольские тонкие искушения; а все, что кроме молитвы, хотя бы оно может казаться спасительным, добрым, бывает недостаточным на победу над диаволом, так как матерь доброделания — молитва, а без нее и другое силы прияти не может.
Умная молитва, по подобию словесной, в ее начале имеет нужду в количестве — множестве; количество нужно, дабы ум окреп в делании сей умной молитвы, неизменно предаваясь в волю Божию, и ум пришел бы в свой умовой, мыслию молитвы, навык.
Навык умной молитвы познается так: проснувшись ночью, ум первою мыслию имеет молитву; вставая от сна, ум первою мыслию двигает молитву; после всякого дела, отвлекающего ум от молитвы, молитва сама начинает в мыслях читаться, и к молитве всегда склоняется внимание; во время обеда молитва не оставляется, а в чем-то маловажном ум слушает настолько, насколько слушает помыслы, не переставая делать молитву и внимать ей.
В период делания молитвы умной искушения бывают от диавола большей тонкости и сложности, и уму самому в них запутаться очень даже можно; но в случае имеется опытный наставник — старец — отец духовный, учитель, тогда об этом разговор принимает конец, — обращайся к нему, и он укажет, где и как нужно поступать, а при надобности и предупредит искушение; а в случае не имеется такого опытного, то и тогда боязни предаваться не следует, — бывать с молитвою и лишь молитве внимать, а все случающееся, кроме молитвы, отгонять невниманием прочь.
Бог искушение всякому делателю молитвы, если только он брань с диаволом ведет мечем молитвы, попускает по мере его умных сил к уразумению искушений и к победной борьбе над ними по мере тонкости ума, в уразумении и перенесении хитростей диавола с пользою человеку; и диавол большего сделать человеку ничего не может, следовательно: Бог благодатию попускает искушение не выше сил молящегося, лишь бы молящийся знал исключительно молитву и был спокоен в молитвы делании; благодаря сему ум нудится видеть искушения, вниманием обнаруживает их и никогда не увлекается ими, тогда они все проходят мимо, ибо презренны умом, с пользою уму, так как ум, всякий раз отогнавший помысел вниманием молитвы, усиливает внимание и приобретает большую тонкость.
Дело ума — молитву читать, молитве внимать, — и так от начала словесной молитвы и до всецелой преданности в волю Божию, не останавливаясь вниманием, кроме молитвы, ни над чем.
Ум не должен принимать ни светы какие-либо, хотя и от иконы, ни голоса, хотя бы пели ангелы, так как он предстоит умом Владыке ангелов и к Нему обращается в молитве; не принимать даже приходы ангелов или святых, каковые до полного очищения ума и до всецелого исполнения воли Божией не бывают, а бывают лишь мечтания диаволов, каковые человек ни в коем случае не должен принимать; лишь внимая молитве и предстоя всегда незримо присущему во вездесущии Богу, сему неизменно веруя, — и что же выше сего?
А благодать всегда действует в молитве; благодатное, нужное своевременно уму бывает в молитве и молитвою. Быть равным деланию молитвы с предстоянием безвидно присущему Богу ничто другое и из благодатных не может, и увлекаться следует только и исключительно беседою с Богом, молитвенно и со вниманием молитве, а другое все и всякое — прочь.
Человек в делании молитвы умной, утончаясь умом, зрит умно свою греховность, каковою он видит переполненным свое сердце, и плачет, и взывает о помиловании к Богу.
Находящегося человека в делании умной молитвы и зрении своей греховности диавол своими прелестями боится, так как он знает, что будет поражен и потерпит поражение, а подвизающийся получит больший опыт в распознавании искушений диавола, и большее мужество на борьбу с искушениями.
Диавол, бывая поражаем благодатию в умной молитве, обессиливает и искушениями, каковые много обогащают ум молящегося, — искусами, ни в коем случае больше не дерзал бы, но, будучи побеждаем благодатию, бывает вынужден проявить пред подвижником и сии свои хитрости, не вредив, а обогатив знанием брани подвизающегося в молитве и молитвою.
Благодать Божия все это делает, дабы молящийся знал и таковые искушения диавольские, и яснейше познал бы, сколько сильно имя Сладчайшего Господа и всемогуще оно в поражениях всего, от бессилия диавольского бывающего, и как Он всемогуще управляет всем!
Всего случающегося с человеком, всего бываемого во искушениях от диавола, всех борений со страстями, всех самопринуждений к деланию добра и внимать молитве, и вообще всего, бываемого во время делания молитвы умной, описать невозможно; да и не всем бывает одно и то же, оно зависит от ревности молящегося и доброделающего, частью от стечения и сложности дел внешних.
Главное же и всем неотложно нужное упомянуто, то есть все, что случается, кроме молитвы и вниманий ей, не принимай, ничему не внимай — гони прочь; нужно бывает, дабы внимание усиливалось, ум очищался от помрачения, а душа — от страстей, обессиливая их; при сем бывает сознание своей греховности, тоже ум видит свою греховность и оплакивает её.
Кроме имени Господа ни пленяться, ни соглашаться ни с чем не следует, а знать всяко и всегда лишь молитву со вниманием ей, а молитва — Матерь добродетелей, без добродетелей не бывает. В каковой степени успевает молитва, в таковой — и все другие добродетели, и преданность в волю Божию, и исполнение воли Божией.
Сознанием своей греховности человек не дает согласия с помыслом о каком-то своем достоинстве, а молитвою посекает всякое искушение; да какое дарование, или откровение, или явление окажется больше сего, больше с твердою верою предстояния ума молитвенно пред Бога, и память иметь о Господе Боге, и всегдашнее памятование со свидетельством: ум зрит в себе и при себе десницу Божию, поражающую супостатов молитвою.
Держись памятью твоею Господа, молясь Ему со вниманием, и Он Сам отмщеваяй – отомстит, и побораяй — поборет за тебя, так как ты вести брань с супостатом бессилен, а устрояет победу Иисус Христос. Она определена Им Сладчайшим и Всепобедоносным.
От человека бывает лишь доброе его произволение и несогласие на зло, готовность бороться со злом, но только именем Божиим. Ты можешь предпринимать что-либо против зла и диавола, но оно без Бога немедля и всегда похищается одною из страстей, а успех делает благодать Божия и незримо для человека.
Благодать приемлет доброе произволение человека к добру, и больше научает надеяться не на себя, а на Бога спасающего, и научает брани вести Богом, открывает тебе твое безсилие, ничтожество и смиряет тебя; и она же научает предаваться в волю Божию и все свое находить и полагать в едином Боге, и бывает виновна во всех тяжких искушениях причиною укрывания в Боге и борению Богом в действии молитвенной благодати.
Так деятельность человека, от доброго произвола бываемая, если не в деле деяния, то в чем-то другом, но обязательно благодатию устрояется к успеху большему, как была цель свободного произволения.
Видя о себе благодати попечение, человек, благодаря этому, подобноестественно предается в волю Божию; то есть, действуя, действует не только начало молитвы Иисусовой в саду Гефсиманском: если возможно, да минует Меня чаша сия, прося помилования, а и конец: впрочем, не как Я хочу, но как Ты, — предаваясь в волю Божию, в волю Отца Небесного, возгораясь большею любовью к Нему и ревнуя много о славе Его; и выходит на большие подвиги и борения с новыми искушениями и опасностями от диавола.
Бывши человеку наученным, что всякое борение вражеское за него поборает Бог, а от человека требуется лишь со вниманием творимая молитва и себя к молитве большее принуждение, молящийся видит больше и больше необходимость в молитве всяко усерднее вниманием прилепляться ей, ибо разбойники — душегубители диаволы всяко хитры и неопытному сильны; они, где доселе и не предполагал, и не ожидал, нападают; даже и то, что молящийся доселе понимал добрым и имел как доброе, отселе видит переполненным их хитросплетенными сетями, и усерднее прилепляется Господеви, дабы защитил его, скрываясь в молитве.
Как все страсти из себя образуют цепь, каждая же по отдельности являет звено цепи, так и добродетели; те и другие сцеплены между собою и со¬ставляют одну неразрывную цепь, а поэтому бывает так: сделанное одно борение против страсти обессиливает эту страсть, а усиливает противоположную страсти — добродетель, подвигая ее в передняя, а страсть — в задняя; добродетель же, являясь составной частью цепи добродетелей, с собою одновременно увлекает и всю цепь добродетелей, а по сему образу и страсти — отступающей одной, отступают все страсти по причине их соединения каждой со всеми. Доброе дело одной из добродетелей питает, усиливает все добродетели, — этот же закон и о страстях.
Зная вышесказанное, можно сказать: страсти очищающемуся уму обессиливают, истощаются по мере очищения ума, добрые же чувства одновременно оживают по мере истощения страстей. Истощение страстей и усиливание добродетелей делается во весь период делания молитвы умной; человек, не делая молитву, об этом не знает, а если и видит, то видит свои лишь безуспешности и, по причине утонченности ума, — большее количество греховного, исходящего из сердца, доселе действующего, не скрывающегося за грубостью ума.
Благодать Божия, совершающая спасение человека, ею сделанное человеку доброе и спасительное скрывает от человека, дабы человек не остановился на пути, сама же страсти обессиливает, показывая уму коварства диаволов и страстей, а чувства добродетелей души восстанавливает, сама же скрывается от молящегося и от диавола.
Благодать скрывается и наказует, своевременно бьет его, и попускает уклоняться в малые погрешности и о сем строго требует исправления, дабы он не на себя надеялся, а на Бога спасающего; и научает, и вразумляет, и во все время молитвы умной делает его искуснее в искушениях, дабы ум мог принять потом самовластия силу, от Бога ему даваемую в дар побеждать диавола, плоть и мир, и всякое и все зло; и возмог бы, по подобию Господа, будучи сам искушен во всем, то есть встречался с искушениями, и силой Господа боролся со всяким искушением, какое он побеждал памятованием молитвенно Господа, мог сам помогать другим, имеющим ум еще не искусный, смущающийся.
При делании молитвы умной всякое лишнее знакомство следует прекратить, а касаться лишь тех людей, с которыми бываешь связан крайнейшей нуждою и соотношением. Следует быть возможно уединеннее, уста связывать более строгим, нежели при молитве словесной, молчанием; всякое другое правило, тобою читаемое по молитвеннику, можно лучше заменять умной молитвой Иисусовой.
Когда бываешь среди людей и читается правило другими по книге, ты можешь занимать ум привычным деланием молитвы умной.
Воздержание необходимо иметь во всем и всегда.
Питаться нужно умеренно: когда выходишь из-за стола чувствовать, что мог бы кушать и еще немного; и так всегда, а иначе из желудка будет выделяться испарение и ум располагать ко сну, омрачая его бдительное око, и всяко отдохнуть советуя человеку от отяжелений в желудке.
Воздержание во всем неотложно при молитве.
В случае молящийся откажется от воздержания в пище, тогда желудок действуемой молитве будет производить зельную мокроту — подобие отрыжки и желудок должен облегчаться; лучше воздерживаться, приучаясь постепенно к воздержанию.
Уму свойственно быть на свободе от всего, что приводит его в бездействие и сонливость и не дает должно внимать молитве, им же читаемой.
Нужно строже бывшего уклоняться общества, не по презрению к человеку, да не будет сего, а лишь в целях любви к Богу и удобнейшего во внимании совершения молитвы.
Печали в заботах о земном множае бывшего нужно избегать, довольствуясь яже Бог даде, и не скорбя о другом. О земном вообще следует заботиться меньше, так как о земном заботятся много лишь те, кто не знает цели земной жизни — назначения.
Брату, от него бываемое не доброе тебе, все прощай, не воздавая злом за зло, а молясь о нем, — и ты виноват пред Богом.
Сознавая греховность, действуемую в сердце, до отчаяния не доходи, а лишь о содеянном плакать и каяться, воздыхать и сожалеть, и сокрушать страсти покаянием в молитве делании, обессиливая страсти.
Дела других не судить, так как и сам грешен без числа, да еще всего находящегося в сердце зла не видел. В сердце целое гнездо создалось из страстей, каковое соделалось самим сердцем в сердце, о каковом сказано: сокрушати сердце, которое явилось источником злых помыслов: От сердца бо исходят помышления злая .
Плакать имеется нужда, дабы душа омывалась и слезами, когда они имеются, и — сердце, горько скорбя и сокрушаясь греховным утверждением на корне самости горделивой; а нет слез, истекающих из глаз, тогда скорбью сердечной сие восполнять, сокрушая и уменьшая сей скорбью деятельность страстей, и не соизволяя им, и не исполняя их требования.
Поклоны класть, судя по силам и по действию страсти блудной, то есть когда имеются силы и здоровье и страсть действует сильно, тогда нужно класть поклоны, не лениться — больше, а при слабых силах, осудив себя, довольствоваться числом молитв.
Поблажек телу в его требовании не давать, даже не доверять ему и тогда, когда оно будет являть свои немощи, а внимать очень мало, иначе от него не отделаться; лучше сего врага своего совсем не слушать, дай ему разумно необходимое, и пусть бывает довольно. Святые отцы говорят так: тело в спасительной жизни должно быть в роли глухонемого слуги, исполняя все ему указанное.
Святые своим телесам не внимали, а внимали очень мало, зная, что сия храмина душе сопряжена лишь для принесения покаяния, а не иначе. Суд и цену себе следует поставлять правую, то есть согласно того, как ум видит сердце свое переполненное страстями, зреть себя лишь грешника больше всех человек — это суд о себе правый.
Считать себя следует худороднейшим, и мрачным, и ниже всех по уму суща. Видеть подобает, что все выполняют планы о них Божии, а лишь ты один не исполняешь о тебе воли Божией, и тогда грешишь, когда Господь помогает тебе не грешить, ты же и грешишь, и грехом услаждаешься.
Жить в келье удобнее одному, ее иметь следует в простоте, а внутреннее ея устроить в среднем, то есть ни забот, ни нерадения лишнего да не будет; то же следует знать и об одежде, и об обуви, и о другом необходимом; а в случае Господь соделает твое житие и беднее среднего, приими от руки Его и бедность с благодарностью, веруя, что Он знает, что и как тебе полезнее; если же крайняя бедность постигнет тебя, и ею не тяготись, зная, что наше богатство — Господь, и все наше — в Господе, и мы все променяли, дабы обрести Господа, близ сущего, — исполнив назначение земной жизни.
Провести земную жизнь попусту — очень бедственно, а посему-то следует заботиться о том, чтобы отправлять покаяние, примиряясь с Господом.
Подостлание ночное — постель — имей не мягкое, но теплое, а иначе можешь застудиться и сам себе явишься препятствием делать молитву умно, что для тебя составляет печаль.
Лиц другого пола, представляемых памятью в образах диаволом, зри во гроб полагаемых и положенных, и тело их разлагаемо представляй со зловонием и червями многими; и свое вспомяни безызвестие о смерти: быть может начался последний час твоей жизни на земле, а по сем за грех ожидает тебя мучение бесконечное, конца не имеющее, — и мечтания страстные, скверные исчезнут.
В случае тебя будут беспокоить привязчивые помыслы дня два-три, один и тот же неотступно беспокоить, и нет близко опытного, которому бы было можно поведать, и ты изнемогаешь в борьбе с ними, тогда востани в келлии своей пред иконы и скажи вслух уха, слышно, Господу, зде сущему, руки имея поднятыми вверх, о нападающем на тебя помысле, твердо веруя, что Господь уже знает чрез твое Ему исповедание о диавольской козни; он оставит тебя, ибо будет тогда объявлен и пред Господом, так как он — тайна беззакония и тьма, и действовать может лишь тайно и во тьме до времени его объявления; бывши обнаружен или усмотрен, что в место его присутствия и лукавства проник свет — он усмотрен, он тогда бежит без оглядки, палимый светом.
Таковое обнаруживание обессиливает диавола и во время исповедования помыслов старцу, — он, обнаруженный, да еще при свидетелях, удаляется.
Когда и после твоего такового Богу исповедования борьба не отступит от тебя, тот же помысел беспокоит тебя, емлись усерднее за молитву со вниманием и знай, что Бог хочет тебя, терпящего таковую брань, научить большему терпению, подготавливая тебя, как отец дитя, к большим искушениям, перенесением каковых с терпением и борением устрояется дело твоего спасения; им Господь пожелал, чтобы тебе терпящему и после исповедования брань усилить в тебе начавшимся доброделанием, а сердце страстное сею борьбою обессиливать; и во всяком случае усматривает Бог полезнейшее тебе; ты же не отчаивайся и сильно не унывай, а, внимая молитве, борись с неотвязчивым помыслом, зная, что он не твой, а диавольский.
Это тебе может служить некоторым представлением — как диаволы безотвязчиво будут мучить грешников в аду, действуя в них страсти одну за другую, и они не сильны будут избавиться от навязчивости диавольской; и не только не следует таким помыслом тяготиться, а и благодарить Бога, нас на земле наказующего, дабы избавить от мучений в вечности.
Так исповедовать Богу помыслы нужно возможно реже, ведь нужно вести борьбу, а не уклоняться от нее, а лучше, внимая молитве, не унывать, а бороться и бороться. Борьбою совершается победа, борьбою мы стяжеваем добродетель, и приближаемся к Богу, и сплетаем венец славы на главу разума.
Бояться таковых и вообще разнородных неприглядных помыслов не надо, так как таковые борения приготовляют человека благодатию безбедно проходить большие искушения и больше прославлять Бога, помогающего и дающего терпение подвизающемуся.
Аще имеешь отца, старца, руководителя, от него ничего не таи: все тайны твоего сердца поведай ему; если он не имеет сана или невысокого звания, ты тем не смущайся, лишь бы он имел разум духовный истинно. Разум есть плод всех борений и венец за победу, как во время делания ума плотского мудрования, так и в делании ума мудрости истинно-целомудро-духовной, бывающей до разума.
Духовника избери по указанию твоего старца, и спроси твоего старца, как и что ты должен исповедовать пред духовником, и что он, старец, скажет тебе, то и делай, не преступая ни одного слова его; он знает лучше тебя, что тебе полезно, лишь ты ничего не таи от старца твоего, а еще лучше, когда он сам в сане духовника.
Если не имеешь отца, руководящего тебя в делании молитвы, то в таком случае о твоем делании молитвы не говори никому, включительно и на исповеди, а лишь, повергаясь Господеви твоему, поведая Ему вся тайная и всю печаль твою, в молитве пред Ним излагай с твердою верою, что Он слышит и смотрит на тебя, и после твоего к Нему в скорбях припадания устраивает тебе полезно; ты же молись и молись, внимая молитве, а не ропщи на посылаемые тебе, к твоей пользе, искушения.
Святыя все именуются подвижниками, так как они боролись, терпели и побеждали благодатию искушения, каковых у святых было несравненно больше, нежели у тебя.
Духовника, не имея старца, избери лучше из монашества, но это при воз¬можности, и если он ничего не знает о молитве Иисусовой, а знающий действительность — редкость, то ему лучше и не говори о ней, лишь исповедуй грехи твои, тяготящие совесть твою, иначе он, не зная делания молитвы Иисусовой, своими советами вместо пользы вредит тебе, — опытно знающих делание молитвы Иисусовой встретить в наши дни трудно.
Аще же будет нужда исповедоваться у священника всякого, неотложно православного, ты ему исповедуй грехи тоже, а о делании молитвы не говори ни слова, — он сам ничего не знает о своем священном делании; благодать чрез него простит грехи твои, с успокоением совести, но знай: когда будешь исповедоваться у всякого священника, и будешь исповедовать борения страсти блудной, в таковом случае духовники, не зная жизни аскетической с борьбой со страстями, нередко советуют неразумно, предлагая оставить делание борьбы, идти в мир и жизнь проводить брачную, руководствуясь словами апостола: Лучше бо есть женитися, нежели разжизатися , — не понимая того, что апостол это говорит тем, которые живут одиноко, но борьбу вести не хотят, а распаляются.
Избравшим жизнь борьбы со страстями, с их позывами, совет оставить борьбу от духовника всяко отвергни, и такового не разумеющего духовника вторично не посещай, — сей сам болен больше всякого другого болезнью душевной; он страстям покорствует, а потому-то и не знает, что нужно с ними бороться всю жизнь, как с помыслами, так и с самыми требованиями желаний, распаляющих похотную часть души.
Таковых, не разумеющих духовников, имех слышать, посему и писал, предупреждая беду.
Монахиням приходится исповедоваться у своего батюшки, и в случае он окажется таковым, советующим идти в мир жить семейно, нужно немедленно открыть игуменье, от которой ничего не должно быть сокрытым, а тем больше неразумный совет духовника, хотя бы и на исповеди; ибо монахиня соединена своею душою игуменьи, и ответ за гибель души монахини имеет дать игуменья, если только монахиня была в полном у нее послушании.
Игуменья же такового их монастырского батюшку-духовника из монастыря должна уволить, доложив архиерею, так как он изгоняет в сестрах монастырских дело подвига со страстями.
Есть и еще один путь жизни покаяния, похваляемый святыми отцами, путь ими названный средний, бывающий между уединением и монастырским общежительным житием.
Сие жительство бывает в двух или трех единомышленных. Сии два или три должны иметь одни мысли, одни желания в прохождении жизни покаяния и в делании молитвы. Таковых благоразумных, простых, единомышленных зде времени обрести трудно, аще же таковые и обрящутся, воли своей хотения отсекают один пред другим, а недоумения, и сомнения, и искушения, и где и как нужно поступать, устраивают советом общего рассуждения, всегда свои рассуждения подтверждая указаниями святых отцов, и не иначе, а токмо своими руководителями имеют Бога и святых отцов, шествуя в предняя.
Самый безопасный путь жизни покаяния и молитвы есть путь жительства со старцем, лишь будь послушен и исполняй сказанное, и он всякую опасность предупредит указанием, как нужно поступать. Лишь бы старец был разумеющим жизнь истинно духовную, незаблудно имел бы веру, известную о своем спасении.
Не меньше всего другого, из важного в делании молитвы Иисусовой умной, важным является место стояния ума вниманием, дабы ум, стоя вниманием в известном месте, творил молитву, внимая ей. На сие святые отцы — делатели сего священного делания, и трезвенники, и опыт свидетельствуют так, указывая: молитва, творимая умом, творится мыслию, мысль же у всякого человека творится там, где орган слова, то есть в его гортани, — вот здесь-то, в гортани, следует стоять молитвы умной делателю во все время делания молитвы, а отнюдь не в другом месте.
Не следует внимать в голове, в чреве, в желудке, ни в похотной части, что зело бедственно, но, делая молитву умную, всяко держи ум твой вниманием на месте органа слова — в гортани, здесь и стой, не уклоняясь никуда.
Переходы в сердце творить не напрягайся, сие возможно лишь в делании молитвы умно-сердечной, то есть когда сердце молится с умом, о сем там будет указано, как внимать и где стоять умом, здесь же запомни: с места органа слова вниманием никуда не уклоняйся, и это во все время молитвы, именуемой умной.
Действо страстей во время делания молитвы умной бывает великое и увеличивается, так как они бывают волнуемы сатаною, он их имеет в своих руках как оружие в борьбе с человеком; ум же, по причине большего внимания молитве, приемлет тонкость. Ум уразумевает в сердце сатаною восстанавливаемое страстей волнение больше первого; видит таковой нападения разбойников-душегубителей, скорбит, и аще молитва оставит его, — он живым будет взят в преисподняя ада; усиленно емлется молитвы, внимает ей и укрывается умом в молитве от супостатных , и так Господом в молитве избегает всех искушений и восстаний страстей, диаволом содеваемых.
Все важнейшее при делании молитвы умной здесь описано, не унывай, а делай, вниманием стой, как указано; кроме молитвы ничего не принимай, ею стой пред Богом и о внимательнейшем пред Богом стоянии заботься, а другое все, как бы оно чисто и свято ни казалось, от себя отстрани прочь и согласий не давай ни на что, и тогда благодатию в молитве всякой прелести избежишь, имея лишь молитву, делаемую со вниманием. Плод бывает в очищении ума, дабы зреть грехи свои в сердце своем, и сие сердце свое молитвенным покаянием сокрушать с восстановлением добродетелей.
К ангелам приближаться и к святым Божиим можно лишь по мере очищения сердца, не иначе. Сердце не очищено от страстей, и умом не освободился от помрачения, а посему-то ни то, ни другое бывает не способно к устроению небожителей святых.
В случае придется встретить и еще что из неуказанного здесь, не смущайся, а как говорилось: бывай с молитвой, и молитве внимай, и ею отгоняй всякую злобу.
Молитвой дорожи, а другого ничего не принимай; другое же, молитвою руководствуемое и молитвою являемое, в свое время явится. Вся твоя главная и всякая забота — читать внимательно молитву, а другое не принимать.
В деле молитвы монашество или не монашество важности не имеет, то есть быть монахом, или послушником, или просто по-мирски одетым, — это безразлично, лишь бы окружающие и обстановка не препятствовали тебе делать дело молитвы — дело делания внутреннего монашества.